Возвращение в Оксфорд
Шрифт:
— Это легко может случиться, — заметила Гарриет, вспомнив урода с ружьем.
— Тем хуже для него, — покачал головой Сент-Джордж. — Чем больше он рискует, тем скорее ему придется сунуть шею в брачную петлю. И никакой тебе холостяцкой свободы с верным Бантером в квартирке на Пикадилли. И никаких ослепительных венских певиц. Так что сами видите, он кровно заинтересован в том, чтобы со мной ничего не случилось.
— Очевидно, — сказала Гарриет, пораженная этим новым взглядом на предмет.
— Слабость дяди Питера в том, — продолжал лорд Сент-Джордж, осторожно высвобождая из обертки расплющенные безе, — что у него сильно развито чувство общественного долга. По внешнему виду не
— А если та, которая ему нужна, скажет «нет»?
— Именно эту версию он и пытается нам скормить. Не верю ни единому слову. Кто откажет дяде Питеру? Он, конечно, не красавец и своей болтовней может мертвого осла вывести из терпения, но у него куча денег, отличные манеры, и он в племенной книге. [139] — Юноша покачался на краю Меркурия, вглядываясь в его мирные воды. — Смотрите, какой здоровенный. Наверное, живет тут с самого основания колледжа. Видели, поплыл? Личный питомец кардинала Вулси. — Он бросил рыбе несколько крошек безе, та быстро заглотила их и скрылась в глубине. — Не знаю, насколько хорошо вы знаете моего дядю, — продолжал он, — но при случае скажите ему, что видели меня, что вид у меня был больной и измученный и я намекал на готовность свести счеты с жизнью.
139
Имеется в виду «Ежегодный справочник дворянства», который непочтительный Сент-Джордж сравнивает с генеалогическими справочниками породистых скакунов или собак.
— Непременно, — пообещала Гарриет. — Я скажу, что вы едва могли ползти и упали в обморок прямо мне на руки, рассыпав при этом мои покупки. Он не поверит, но я сделаю, что смогу.
— Нет, он не очень-то доверчив, черт его дери. Придется, видимо, писать и предоставлять доказательства. Но зачем я утомляю вас своими делами? Идемте на кухню.
Повар Крайст-Черч с радостью извлек безе из старинной и знаменитой колледжской печи, и когда Гарриет достаточно повосхищалась огромным очагом и сверкающими вертелами и выслушала статистические данные о том, сколько окороков жарится в неделю во время триместра и сколько расходуется топлива, она снова проследовала за своим провожатым во двор с надлежащими изъявлениями благодарности.
— Не за что, — сказал виконт. — Боюсь, это слабая компенсация за то, что я сбил вас с ног и разбросал ваши вещи по всему двору. Могу ли я узнать, кого имел честь подвергнуть этим неудобствам?
— Меня зовут Гарриет Вэйн.
Лорд Сент-Джордж встал как вкопанный и треснул ладонью по лбу.
— О господи, что я наделал? Мисс Вэйн, прошу прощения, смиренно вверяю себя вашему милосердию. Если дядя узнает, он никогда меня не простит, и вот тогда я уж точно перережу себе горло. Кажется, я сказал все, чего нельзя было говорить.
— Это моя вина, — сказала Гарриет, видя, что он не на шутку испуган. — Я должна была вас предупредить.
— На самом деле я никому не должен всего этого говорить. Боюсь, я унаследовал дядин язык вместе с маминой бестактностью. Слушайте, ради бога, забудьте все, что я наболтал. Дядя Питер отличный малый, лучше не бывает.
— У меня была возможность в этом убедиться, — сказала Гарриет.
— Ну да. Кстати — ох черт, что ж я всегда чего-нибудь да ляпну, — я должен объяснить, что он никогда о вас не говорит. Он не из таких. Это матушка. Она чего только не скажет. Простите,
— Не беспокойтесь, — сказала Гарриет. — В конце концов, я знаю вашего дядю — знаю достаточно, чтобы понимать, какой он человек. И я конечно же вас не выдам.
— Ради всего святого, не выдавайте! И не только потому, что тогда мне больше ничего из него не вытянуть — а я попал в изрядную передрягу, — но он умеет заставить человека почувствовать себя таким мерзким червем. Вы-то, наверное, не знаете, каково это — попасться ему на язык, конечно нет. Но я бы предпочел, чтоб с меня шкуру живьем снимали.
— Мы оба виноваты. Я не должна была слушать. До свидания — и спасибо за безе.
Она прошла половину Сент-Олдейт, когда виконт нагнал ее.
— Только что сообразил! Эта история, которую я сдуру помянул…
— Про венскую танцовщицу?
— Певицу — он по музыкальной части. Но это все мхом поросло, лет шесть прошло, не меньше. Я еще в школе учился, и вообще это не считается.
Гарриет рассмеялась и торжественно пообещала забыть о венской певице.
Глава IX
Друг мой, я стыжусь слышать то, что о тебе повествуют… Ты почти достиг возраста девяти лет, по меньшей же мере осьми с половиной, и, будучи способен помнить свои обязанности, за небрежение ими заслуживаешь суровейшего наказания, нежели тот, кто о таковых не ведает вовсе. Не мни, что знатность предков попускает тебе делать все, что заблагорассудится, напротив — тем крепче ты принужден следовать стезею добродетели. [140]
140
«Французский сад».
— Так, — сказала казначей, быстрым шагом подходя к Высокому столу. — Джукс снова оскандалился.
Уже наступил четверг, все обедали в трапезной.
— Опять что-то украл? — спросила мисс Лидгейт. — Господи, какая жалость!
— Энни говорит, она давно уже что-то подозревала, а вчера работала полдня и поехала к миссис Джукс сообщить, что собирается пристроить детей куда-то еще, и тут — что бы вы думали? — заходит полиция и обнаруживает целую кучу вещей, которые две недели назад были украдены из студенческих комнат в Холивелле. [141] И бедную Энни тоже допра шивали.
141
Холивелл — здание в центре Оксфорда, на углу Сент-Кросс-роуд и Мэнор-роуд, по соседству с воображаемым Шрусбери. Здание принадлежит колледжу Бэйлиол, с 1932 по 1960 год оно служило общежитием для студентов.
— Я всегда считала, что не надо там оставлять детей, — заметила декан.
— Так вот что Джукс делал по ночам! Его видели возле колледжа, — сказала Гарриет. — На самом деле это я посоветовала Энни забрать детей. Жаль, что она не смогла сделать этого раньше.
— А мне казалось, что у него все наладилось, — отозвалась мисс Лидгейт. — И работа есть, и цыплят разводит, и деньги получает за маленьких Уилсонов, детей Энни, — зачем же ему, бедняге, воровать? Может быть, миссис Джукс не умеет распоряжаться деньгами?