Возвращение жизни
Шрифт:
Вера Васильевна кричала на весь двор:
– Кто научил их курить?!! Они сожгут нам сарай!!!
Мы молчали, дядя Леня тоже «не слышал»… Правда, в тот же вечер собрал нас троих и сказал… просто сказал, но так проникновенно, что нам, мальчишкам, запомнилось на всю жизнь:
– Вы меня, мужики, не подводите! Я вам как солдатам говорю, промашка у меня вышла, не подумал… Так что вы за меня теперь подумайте. Курить вы еще малы, но уже взрослые… Не подведите!..
Этих вроде простых слов – «мужики», «солдаты», «не подведите» – было достаточно для нашего понимания.
…Между тем дядя Юра Девятков выкурил папиросу, и за это время стало уже почти совсем темно. Он открыл противогазную сумку, вынул оттуда рыбацкие снасти. Такие я видел в первый раз: это были так называемые «донки» – леска, грузило, несколько поводков и крючки.
– Дядя Юра, ты кого ловить будешь? – Я присел, чтобы лучше рассмотреть разложенные на траве снасти.
– Налимов. Вот сейчас наловлю лягушат, на них буду ловить налимов. А ты… – Он как-то задумчиво посмотрел сначала вокруг, потом на меня. – Ты иди домой, поздно уже, небось родители ждут, волнуются…
Мне очень хотелось посмотреть, как он будет ловить ночью лягушат, забрасывать донки, но было действительно поздно, и я побежал домой, неся в руке баночку с ручейниками.
Утром следующего дня, наловив в реке пескарей, я с нетерпением ждал десяти часов, когда откроется магазин и можно будет купить новые для себя снасти – донки. Мысли о предстоящей ночной рыбалке на налимов не покидали меня. Отпрашиваться у родителей не представляло большого труда. Летом было допустимым сказать только, куда идешь и на сколько приблизительно. Но это, само собой, днем, а вот ночью… конечно, такой вояж меня смущал. Выход нашелся достаточно простой: мне пришла в голову идея поставить донки поздним вечером, а рано утром сбегать и проверить их.
После магазина я побежал на залитый водой луг, чтобы наловить лягушат. Ходил вместе с аистами, составляя им конкуренцию, выглядывал земноводных в высокой траве, прыгал, падал, ловил и складывал в льняной мешочек. Аисты испуганно подпрыгивали и отлетали в сторону, так как мои скачки сопровождались довольно громкими восклицаниями. Когда несколько аистиных пайков были пойманы, открывать мешочек стало тяжело. Лягушки норовили выскочить, я набросал туда мокрой травы, завязал веревочкой и пошел домой. Подготовка к вечерней рыбалке была закончена. Встретив возле дома Сашку, я рассказал ему о своих планах, и он с радостью согласился составить мне компанию.
Ближе к вечеру прошел дождь, похолодало. Когда мы пришли к водопаду, было еще светло. Над теплой поверхностью озера, над рекой поднимался легкий туман, рыба играла, повсюду раздавались громкие всплески. Мы даже пожалели, что не взяли удочки.
Смеркалось. Падающая вода беспрестанно пела свою неповторимую мелодию, в которую вплетались вечерние звуки. Коровы мычали, возвращаясь с выпаса, где-то в близлежащих домах назойливо галдели потревоженные гуси. Летучие мыши сменили птиц и стали хозяевами воздуха.
С каждой минутой поверхность
Мы хорошо знали, где бьют родники и где ямы, в которые нужно было забросить наши донные закидушки. После небольшого выяснения – как лучше зацепить лягушек – снасти были готовы и установлены. В ямах течение крутилось не сильно, заранее купленные тяжелые грузила надежно лежали на дне, и не было повода беспокоиться, что их поднимет и снесет.
Сашка предложил немного подождать – вдруг сразу клюнет, и я с радостью согласился. Мы сидели на камнях перед этим небольшим грохочущим водопадом, а над нами яркие звезды с каждой минутой все отчетливее и загадочнее покрывали небо. Казалось, из этого вечного грохота воды создается весь окружающий нас мир, и кроме этих ям с темной водой, рыбами, живущими возле дамбы, звездами на небе, больше никого и ничего нет…
Стало зябко, от водяной пыли вся одежда была влажной, и уже не хотелось шевелиться, чтобы лишний раз не чувствовать ее прикосновение. Мы проверили несколько раз донки, сначала слегка натягивая лески, потом вытаскивая и забрасывая их опять. Было пусто, только лягушки, громко протестуя, показывались из воды.
Наступала ночь. Мы посовещались, решительно встали и пошли в темноту, а выйдя на освещенную улицу, побежали домой. Уже во дворе договорились, что с рассветом пойдем проверять, и разошлись по домам спать.
Родителям не понравилось наше позднее возвращение, и нам строго наказали, что с наступлением сумерек, до того, как стемнеет, мы всегда должны быть во дворе.
Ночью я несколько раз просыпался, с тревогой всматривался в светящиеся цифры циферблата часов – боялся проспать, но было еще рано. Сквозь сон услышал легкий стук в стекло, подскочил к окну.
Сашкина довольная, улыбающаяся физиономия смотрела на меня вызывающе гордо. Он был готов идти, для чего-то обувшись в рыбацкие сапоги отца. Тогда у меня таких не было, поэтому на рыбалке, порой стоя по колено в воде, кроме испытания холодом, надо было посматривать и на проплывающих мимо пиявок – огромных, черно-желтых, грациозно извивающихся, играющих страшную роль в историях, которые мы рассказывали друг другу.
На озере нас встретили утренний прохладный воздух, теплая вода и… пустые, без рыбы, донки с живыми лягушками.
Прошло несколько дней настойчивой, но безрезультатной рыбалки, которая в конце концов закончилась успехом совсем неожиданно.
Однажды вечером, когда в очередной раз снасти с лягушками были заброшены и мы уходили с озера, нам навстречу попался дядя Юра Девятков. Уже темнело, и он торопился, однако спросил, что мы делали и в какую яму поставили снасти. Мы все рассказали и заспешили домой.
Утром следующего дня, в очередной раз проверив снасти и убедившись, что рыбы нет, мы сели, расстроенные, и стали рассуждать, почему нам так не везет и что, видимо, надо изменить в нашей ловле какие-то детали.