Возвращение
Шрифт:
– Не взяла, государыня.
Это Фёдору казалось, что он так незаметно действует. Может, Устинье. А хороший лекарь - он все видит, что рядом с больным происходит. Даже и то, что ему бы видеть не надобно.
– Цену себе набиваешь?
– словно бы под нос пробормотала государыня.
Но Адам понял правильно. И ответил.
– Если ты, царица, моему опыту доверяешь...
– Когда б не доверяла, тебя б здесь не было. И брат мой тебе себя доверил.
– Оправдаю, государыня. Отслужу.
Любава
– Ты что-то подметил?
– Мне показалось, не в радость ей внимание царевича.
– Вот как? Какая-то девка... не много ли она о себе понимает?
Адам понял, что сильно подставил девушку. И быстренько качнул головой.
– Нет, государыня. Все она правильно о себе понимает.
– Да-а?
Прозвучало это угрожающе. Медведица поняла, что кто-то не оценил ее медвежонка, и теперь осматривала когти, вострила клыки...
– Она из бедной семьи. Так что все понимает правильно. Жениться на ней царевич Фёдор никогда не сможет, горлица орлу не пара. А поиграть и бросить - у нее тоже честь девичья есть. Вот она и не оказывает ему внимания, чтобы не играть, да напрасных надежд не давать.
– Думаешь, место свое знает?
– Кажется мне так, государыня. А уж дальше тебе решать.
– Хммм... Посмотрим.
Но голос уже был спокойным. Адам понял - угроза миновала. И почему-то порадовался.
Ему спокойная и рассудительная боярышня просто понравилась. Нет-нет, не в том смысле, что Фёдору или Михайле. А просто, как хороший и добрый человек.
Как человек, который понимает в медицине, который выполняет все назначения, ухаживает за своей нянюшкой самостоятельно... таких мало.
Другая бы свалила все на холопок, а сама не то, что не приглядела бы - стакан воды не подала. Хорошо, что государыня больше не гневается, а смотрит с любопытством. Может, и обойдется все?
Кто знает...
Помолиться, что ли, раз уж в храм пришел? Хоть и не левославная это церковь, а все одно - христиане. *
*- автор использует термин 'православная' и 'левославная' по направлению движения руки во время совершения крестного знамения. Прим. авт.
И Адам перекрестился на распятие.
***
Если бы кто-нибудь увидел боярина Данилу - сильно задумался бы.
Завидовать - или посочувствовать?
Приятного мало, когда тебя прижимают к стене. Но если это делает самая красивая женщина, из всех увиденных?
Но ведь не с любовными намерениями. Или?
– Царица, увидят же, - слабо отбивался Данила.
– И то верно, - Марина огляделась по сторонам - и через минуту Данилу втолкнули в небольшую кладовку. Еще и засов изнутри задвинули.
– Рассказывай, свет мой, Данечка.
– О чем, государыня?
– Данечка, неуж тебе рассказать не о чем? К примеру, кем там наш племянничек увлекся? Что за девушка?
– Тебе Фёдор не племянник, - огрызнулся Данила.
За что и поплатился.
Маленькая ручка уверенно нырнула к нему в штаны, нащупала самое ценное...
– Данечка, ты рассказывай. Не спорь со мной.
А какое тут рассказывать, когда от похоти уже из штанов выскакиваешь? И кладовка эта такая... удобная. Со всякой рухлядью. И с хорошим, удобным засовом!
Прелесть, что за засов!
А потом и отнекиваться как-то было неохота. Данила и рассказал, что знал.
Да, боярышня Заболоцкая. На ярмарке ее Фёдор увидел, да и увлекся. Игрушки нужны племянничку. Небось, другую девку подсунуть, он и охолонет...
– Боярышня Заболоцкая... а из себя она какая?
– Невзрачная такая. Рядом с тобой поставь, так и не приметишь.
Марина довольно улыбнулась. Приятно лишний раз послушать. Хоть и знает она о красоте своей, а все одно приятно.
– Волосы какого цвета? Глаза?
– Прости, царица, не приметил. Вроде как темные...
Данила не издевался. Просто, как все мужчины, он и правда не приметил мелких деталей, которые столь важны для каждой женщины.
– Ладно, Данечка. Я сейчас пойду, а ты себя в порядок приведи, да не забывай - рассказывай, что и как. Очень мне это интересно...
Царица поднялась, оправила платье, коруну* - да и выскользнула вон. И не скажешь никогда, что в кладовке этой случилось. Только дух тут такой... тяжелый.
*- не опечатка. Так и называлось, и выглядело шикарно. Прим. авт.
Данила кое-как поправил штаны, перепоясался заново, рубаху одернул. И вышел вон на подгибающихся ногах.
Какая женщина!
Это ж ураган! Гроза с молниями... Хороша!
***
Аксинья едва дождалась момента, когда оказалась одна.
В нужнике, а то где ж еще?
Дверцу дощатую закрыла, записочку развернула.
Как первые петухи закричат, буду ждать под березой.
И все. Ни подписи, ни чего другого. Но так и лучше, наверное. Спокойнее.
Сохранить ли записочку?
Ой, опасно это. Случись что - маменька не просто розгу обчистит, в деревню отправит, а то и чего похуже придумает. На богомолье, к примеру, в монастырь на пару месяцев...
А ежели батюшка, там и того хуже будет.
Записочка отправилась в вонючую дыру, а Аксинья оправила сарафан, да и вышла вон. Нужник же! Чем еще тут заниматься? *
*- автор отступает от исторической достоверности. В то время нужники были без дверцы. Как правило. Прим. авт.