Возвращение
Шрифт:
Но это потом, потом...
А сейчас ему надо немного выпить. Вот и бутыль с вином стоит...
К моменту возвращения Истермана, Фёдора и самого можно было с трупом перепутать. Если бы не запах винища и не гнусный храп. Трупы - они тихие, а этот уж очень...
Руди оставалось только выругаться.
Сволочь!
Нажрался - и дрыхнет! А ему-то как? Он же всех отослал, ему что - самому тело таскать? Гррррр!
***
Михайла отродясь
Тут бы и слепой что-то заподозрил, и тупой сообразил! Что он - продажных девок не видывал? Ужимок их не распознает?
Да еще как!
Если это не шлюха, хотя и из дорогих, то Михайла - ангел светлый, сияющий. И опять же, провалиться ему на месте, если она не знакома с Истерманом. Ну и еще кое с кем из присутствующих.
Вон как переглянулись двое лембергцев, увидев, что Руди и Фёдор потащили девицу наверх. С пониманием так... основательно.
И легкий шум, который донесся сверху, никого не смутил.
И даже Руди, который вскорости появился, и принялся всех выпроваживать, мол, хватит тут, смущать будете... кого надо и не надо.
Ага, смущать.
Стеснять.
Кому вы сказки тут рассказываете, люди добрые?
Смущать!
А чего это у тебя глаза, как у бешеного таракана? И волосы взъерошены, а воротник сдвинут набок? Ты с этими кружевами, как с ребенком малым носишься, то разглаживаешь, то поправляешь, а сейчас и позабыл? Это ты кому другому расскажи, что все в порядке.
И на рукаве у тебя что?
Не кровь ли?
Кровь и была. Измазался чуточку, когда Фёдора одевал. На том осталась кровь девушки, ну а Руди случайно и задел манжетой.
Михайла отчетливо понял, что дело вышло неладное. Осталось только решить, что лучше выбрать. Уйти? И завтра послушать, что им скажут?
Уйти и подсмотреть, что будет происходить?
Или остаться и напроситься в подельники?
Разумно был выбран второй вариант. Мало ли, кому и что в голову придет, а Михайле его жизнь дорога, одна она у него.
Так что Михайла послушался, когда его отослали за франконским вином для девушки в кабак за три улицы. Конечно-конечно.
Вышел - и оглядел лембергский дом.
Эх, дураки они там, все же! Дикие люди!
Вот у них, в Россе, дома хорошо строятся, деревянные, надежные. Терема целые... не залезешь! Бревна так пригнаны - иголку не воткнешь!
А у них что?
Дома построены, как в Лемберге, из камня, а камень-то местный. Пористый, крошится он от ветра и снега! Мало того, лембергцы свои дома всякими завитушками украшают, ровно калачи на праздник.
И чтобы по такому да не влезть?
Стельная корова - и то влезет, а уж Михайле и вовсе раз плюнуть. Научился со скоморохами....
Ногу
И тело на кровати.
Да, тело. Руди хоть и укрыл покойницу покрывалом, но дорогим, шелковым, не нашлось другого под рукой.
А шелк легкий, а окно приоткрыто. Сквозняк и дунул, когда он за дверь выходил. И подвинул чуточку тонкую ткань.
И под тканью никакого движения. Убил?
Может и такое быть. Михайла всякие виды видывал... и продажные девки с ним много чем делились. Одному без плетки не в радость, другой в такое место лезет, за которое в церкви епитимью накладывают, а по-нормальному никак, третий так за волосы рвет, что чудом голову не отрывает.
Про тех, кто убивает, тоже рассказывали.
Бывало и такое в тяжкой их жизни.
Бывало. И не так, чтобы редко.
Михайла перекрестился и едва не навернулся вниз. Ох... хорошо, что он от этого всего в стороне останется.
Ясно же, царевич это ее так.
И еще к Устеньке лапы свои тянет? Нет, мил-человек, с такими привычками, тебе не рядом с ней место, а в монастыре. Грехи замаливать.
Зар-раза!
Правильно он не полез предлагать свою помощь.
Это с Истерманом ничего не сделают, он и царице дорог, говорят, не только, как друг. И к царю он вхож, и царевичу друг лучший... он-то жив останется. А вот что с Михайлой сделают?
Да в землю вроют по самые ноздри! И так оставят. И лопух над ним прорастет.
Михайла посмотрел на небо.
Ага... его за вином послали?
Вот он и проходит. До рассвета. И вернется с битой мордой.
Ограбили его. Купил он вина, вышел из трактира, и по дороге на него напали, вино отняли, морду набили... это он обеспечит.
Надобно еще к первым петухам попасть на подворье Заболоцких. Это он успеет.
А еще бы посмотреть, что Истерман с телом делать будет. Очень Михайле это любопытственно!
***
Руди оставалось только материться, бессильно и злобно.
Фёдор нажрался до состояния 'в дрова', его самого можно было вынести и под забор выкинуть , и не почуял бы. А как теперь быть с покойницей?
Да вот так...
Тело начало коченеть, и надеть на него хоть какую-то одежду... да и пусть! Ни к чему!
Если б на него местные грабители наткнулись, они бы и унесли всю одежду. И так сойдет!
Руди кое-как, морщась от отвращения, завернул тело в шелковое покрывало. Порадовался, что лежало оно более-менее ровно, если б враскоряку, было бы труднее. А так сверток - и сверток.