Возвращение
Шрифт:
Как пропоют первые петухи...
Как же не уснуть до того времени? Или проснуться?
И выбраться, не разбудив Устьку?
Как сложно приходится бедной боярышне!
***
Нельзя сказать, что Элиза ждала этого дня с нетерпением.
Царевич?
Так что же? Эта карта непонятная. Заинтересуется он или нет, удастся его привязать к себе - или как получится... нет, непонятно.
Но вчера Руди приказал ей готовиться. И Элиза сделала все, как он приказал.
Заплела
И выреза никакого!
Может, водой смочить рубаху, чтобы она к ногам липла и формы показывала?
Элиза попробовала, и осталась довольна. Да, пожалуй, так будет лучше. Надо бы еще заузить этот гадкий балахон, вот тут, в груди, но уже поздно. Руди принес его совсем недавно.
Вот, в окне мигнул и погас свет. И снова.
Готово.
Надо бежать...
И Элиза действительно побежала так, словно за ней гналось чудовище из старых сказок, громадная собака с горящими глазами. Побежала что есть сил, и почти рухнула на крыльцо дома, вцепилась в бронзовый молоточек, заколотила им о дверь.
Долго ждать не пришлось.
Дверь распахнулась, и Элиза почти ввалилась внутрь.
– Помогите! Умоляю!!!
Лакей опешил, но спектакль игрался не для него. А вот и зрители...
Услышав шум, выглянул из гостиной Руди, а за ним и его гости.
– Что случилось, Ганц?
– Прошу помощи!
– Элиза почти рухнула навзничь, умудрившись красиво выпятить попку.
– Добрые господа, помогите!!!
– Ганц, проводи девушку!
– распорядился Рудольфус.
– И воды подай!
Элиза тихонько зашипела.
Проводи!
Мог бы и сам, между прочим! Но вслух она ничего такого не сказала, просто раскинулась на кушетке, изображая жертву, и оглядывая присутствующих.
Руди она знала.
Якоба, Адама - все они были ее клиентами. Еще двоих мужчин видела - они тоже приехали из Лемберга. А вот некоторые были незнакомы ей.
Очень красивый светловолосый парень. В борделе он бы имел успех, и у женщин, и у мужчин. Глазищи еще такие зеленющие, чисто кошачьи. Красивый...
И второй. Высокий и откровенно невзрачный молодой человек, с редкими волосами и прыщами. Фу.
Но... судя по тому, что говорил Руди, именно это ее клиент. И именно на него Элиза устремила все свое обаяние, затрепетала ресницами, вздохнула так, что грудь приподнялась...
– Что случилось, девушка?
– помог ей Руди.
– Я шла домой... мне сегодня удалось заработать. На меня напал человек с ножом, хотел отнять деньги, я кинулась бежать, увидела свет в окнах и принялась стучать в дверь. О, я не могу остаться без денег. Моя мать, мои маленькие сестры - они просто погибнут.
Элиза врала практически в каждом слове. Правдой было лишь то, что сегодня она уже умудрилась
А остальное...
Не шла она домой, а ждала знака от Истермана. И не нападал на ее, конечно, никто. И даже мать с сестрами не погибли бы без ее денег. Хаанс кое-что оставил, да и лембергская община помогала своим. Наоборот, мать не раз уже намекала Элизе, что ее ремесло закроет перед сестрами все дороги, кроме одной. Той самой.
Кто ж возьмет в жены сестер шлюхи? А вдруг и они гулящие станут? Или дети их?
Нет-нет, такого в хорошую семью не надобно!
Так бы можно кого из сестренок сговорить за хорошего парня, и чтобы делом отца занялся, мастерская-то стоит. Или самой Элизе замуж выйти. Но...
Элизе просто хотелось другой жизни. И ключ к ней стоял рядом. Смотрел... непонятно. Не заинтересовался?
Женщина удвоила усилия.
Жаловалась, плакала, умоляла проводить ее, потом попробовала встать на ноги - и охнула. Якобы, ногу подвернула.
– Теодор, мин жель, помоги мне?
– предложил Истерман.
– Давай проводим девушку в спальню, и я позову лекаря?
Фёдор поднял брови, но... почему бы нет?
Чем ему нравилось на лембергской улице, так это непринужденность обхождения. Кто во дворце был, тот поймет. Там-то слова в простоте не скажут, все кланяться будут, титуловать да величать, пока смысл речи поймешь, с тебя семь потов сойдет.
Платья парадное, тяжеленое, носи, ходи чинно, гляди скромно, голос не повышай, а чтобы кому руку подать... да ты что! Такое умаление царского достоинства!
Никак нельзя такое допустить!
А тут...
Проводить?
Почему бы и нет. И девушка Фёдору понравилась, она была похожа на Устю. Волосы такие же, красивые...
Элиза мысленно фыркнула.
Клюнул, карасик.
И оперлась на его руку, притиснулась грудью. Вот так, чтобы почувствовал... есть?
Есть!
***
Фёдор не видел ничего плохого в том, чтобы помочь девушке. Почему бы нет?
Чуть насторожился он, когда Руди вышел из комнаты, и они с Элизой, так представилась красотка, остались наедине.
Элизу устроили на кровати, которую Руди лично выписал из Лемберга. Ему привычка ладожан спать на лавках и сундуках казалась варварской, о чем он и говорил другу Теодору. Впрочем, Фёдору тоже не слишком нравились лембергские кровати. Какие-то они неудобные, жуткие, массивные....
– Я сейчас...
Продолжить он не успел. Элиза схватила его за руку, прижала ладонь Фёдора к груди.
– Умоляю, не уходи! Прошу тебя! Мне так страшно!
– Тебя здесь никто не тронет, - запротестовал Фёдор, чувствуя, как в ладонь упирается острый сосок.
– Обещаю...