Возвращение
Шрифт:
– Че-го?
– Сегодня же мы отправимся в бордель, и снимем услужливую девочку. На двоих.
– Руди?
– Ты будешь действовать, а я наблюдать.
– Руди, ты с ума сошел?!
– Нет, Теодор. Посуди сам. Нам надо знать, связано это с тобой - или с Лиззи.
– С Лиззи? Не понимаю?
Фёдор приободрился, посмотрел с удивлением. Руди взмахнул рукой.
– Теодор, женщина, чтобы привлечь внимание мужчины, может пойти на многое. Есть и зелья, и мази, и приворотные амулеты. Допустим,
Фёдор кивнул уже более заинтересованно.
– Так...
– Допустим, она чем-то воспользовалась. Ты это почувствовал и пришел в неистовство. Понимаешь?
– Допустим.
– Если это действительно так, то со следующей девушкой у тебя будет все в порядке. А если нет, я успею тебя остановить.
Фёдор потер лоб.
В свете сказанного, предложение Руди не выглядело таким уж гадким. Это не свальный грех, это естественный опыт.
– Может, и надо. А ты успеешь меня остановить - если что?
– Конечно.
– Тогда я согласен.
– Сегодня и пойдем. И еще одно. Я от твоего имени пообещал помощь семье Магрит... матери Эльзы. У нее еще две дочки, их надо ставить на ноги. Если у них будет хорошее приданое, их можно будет выдать замуж... Элиза им помогала, ты понимаешь...
Фёдор кивнул.
– Рублей по пятьдесят хватит?
– И останется. С таким-то приданым их на руках унесут.
– Вот и ладно. Передашь от меня, хорошо?
Руди кивнул.
– Слово даю.
Деньги он и правда собирался передать девочкам. В полном объеме, не оставив себе ни монетки. И от себя еще добавить.
Что уж там, его то вина. Если бы не он...
У него было свое мнение о происходящем. И Фёдор невольно ему помог, сказав про обман.
Действительно, обман то и был. Руди хотел подсунуть ему Элизу вместо Устиньи. Заметив интерес к боярышне, перетянуть его на другую девушку, и воспользоваться тем в своих целях.
Но - не та.
Не то, не так, вот и вышло, как получилось...
Получается, в смерти Элизы виноват и Руди, и его затеи.
– Хорошо, - чуточку повеселел Фёдор.
– Тогда, мин жель, одевайся, закрывай руки, а я пойду готовить завтрак.
– Руди, ты?!
– Я, именно я. Слуг я отпустил, всех остальных не приглашал, мы сейчас в доме одни. Нам надо было поговорить без свидетелей.
– А-а...
– Позавтракаем, и отправляемся - куда?
– Во дворец. За деньгами.
Фёдор решил побыстрее разделаться с неприятным, и сосредоточиться на хорошем. И только так.
Руди промолчал.
Сказать ему хотелось многое, и сделать тоже. Но...
Есть в смерти Элизы его вина. Есть. И перед собой не скроешься.
***
В светлой уютной горнице Агафья Пантелеевна уселась на лавку, и Устю за собой потянула.
– Дай-ка я еще раз на тебя погляжу. Да, кровь в тебе проснулась, наша, старая кровь. Ты уже в храме была?
– В храме? Или в роще?
– парировала Устя.
– И там, и сям, - не осталась в долгу прабабка.
– Рассказывай, не заставляй каждое слово клещами тащить. Чай, не маленькая уже.
Устя только краешком рта ухмыльнулась.
Не маленькая...
Бабушка, я одну жизнь уже прожила. Вторая сейчас идет...
– Была. В рощу я ходила, Матушка Жива меня благословила.
– Знак свой дала?
Устя молча повернула ладонь к бабушке, та посмотрела, кивнула.
– Веточка березовая. Любит тебя Матушка. Хорошо. А в храме была?
– Была.
– Как тебе там? Не тошно, не давит?
– Нет, - Устя даже растерялась.
– А должно?
– Должно. Сила там чужая, нам там неуютно.
Устя промолчала.
Может, сказалось еще и то, что впервые ее сила в монастыре вспыхнула? Может, что она там прожила долгое время? Но в храме ей было... да никак и не было! Еще б Фёдор...
Из-за Фёдора ей было противнее. Но с ним и на облаке вдвоем тошно было бы.
– Тоже хорошо. В рощу ты уходить не хочешь? Волхвой стать?
Устя качнула головой.
– Не хочу. Не чувствую я в себе этого. Не моя дорога.
– Пусть так. А чего ты хочешь?
Устя пожала плечами.
– Не знаю пока. Бабушка, ты расскажи мне лучше, что в мире творится. Почему с нами так поступают? Рощи вырубают, волхвов и волхвиц изводят. Я же вижу, это валом накатывается, не просто так это идет...
Агафья аж поперхнулась от неожиданности.
– Устя... ты что?!
– Бабушка, я давить не буду. А только сколько священных рощ исчезло? Не просто же так! Сколько волхвов, волхвиц, сколько погибло? Можешь ты узнать? Почему кровь так редко просыпается? Раньше ведь чаще было! Почему так?!
Агафья задумалась.
– Не знаю, Устенька. Не знаю.
– Вот и плохо, - припечатала внучка.
– Бабушка, а есть ли возможность узнать? Страшно мне, жжет меня, как огнем. Не дОлжно такому быть, но кажется мне, что изводят нас под корень. Изводят не огнем и мечом, а хитростью и зломыслием.
Агафья замолчала.
Внучку она разглядела еще с первых минут. И не столько Дарью лечила, сколько на Устю смотрела. Дар Живы-матушки, он разный бывает.
Есть тот, который к жизни, есть тот, который к смерти. А такого, как у Усти, она и не видывала раньше. Огонь, живой, но черный. Смертный то огонь.