Возвышение падших
Шрифт:
Пытаясь справиться со своей болью, Осман Бей закрылся в своих покоях, меланхолично всматриваясь в какую-то точку, известную только ему. По прошествии двух дней он постепенно пришёл в себя. Наконец, перестал отказываться от пищи, переоделся.
В каждый из дней в его покои просилась Назлы-хатун, желавшая показать Михримах Султан, но он был не в силах встретиться с ними. Но, сегодня всё изменилось. Вошедший в опочивальню охранник сообщил, что Назлы-хатун вместе с Михримах Султан ожидают за дверьми. Взволнованно сглотнув, Осман Бей, наконец, позволил им войти.
Назлы-хатун,
— Это — Михримах Султан. Хотите взять на руки?
Тяжело дыша, Осман, словно во сне, поднялся с тахты и неспешно подошёл к калфе. Михримах Султан с любопытством и детской добротой рассматривала его. Несмело протянув к ней руки, Осман вздрогнул, когда девочка подалась к нему навстречу.
— Михримах Султан знает, что вы её отец, господин. Севен Султан, а после и я много о вас рассказывали. Она ждала встречи с вами. Не оставляйте её…
Последние слова Назлы-хатун были полны скрытого смысла. Осман Бей, тоскливо смотря на дочь, бережно держал её на руках и содрогался от её сходства с двумя главными женщинами его жизни: женой Севен Султан и матерью Хюмашах Султан.
— Помнишь, Михримах, твоя мама рассказывала тебе о папе, что скоро вернётся? — нежно произнесла Назлы-хатун, глядя на смущённую девочку. — Это — он. Не бойся.
Осман Бей, впервые со дня своего возвращения улыбнувшись, погладил дочь по золотисто-светлым волосам.
— Михримах Султан— всё, что осталось от Севен Султан, — продолжала говорить Назлы-хатун, теперь уже обращаясь к Осману Бею. — Ради неё Севен Султан отдала свою жизнь. Дорожите этим. Она нуждается в вас…
Топ Капы. Покои Эсен Султан.
Когда явно обеспокоенный Зафер-ага вошёл в опочивальню, Эсен Султан, восседая на тахте, приветливо улыбнулась ему. Зейнар-калфа, неразлучная со своей госпожой, стояла в стороне, молча наблюдая. Бирсен-хатун вместе с шехзаде Мехметом была в детской, откуда раздавались их голоса.
— Ты хорошо справляешься со своими обязанностями, Зафер-ага, — заговорила султанша, когда тот распрямился из поклона. — На тебя нет жалоб, ты исполнителен и обязателен. Зейнар-калфа, как и многие другие служители дворца, тепло отзывается о тебе. Кто тебя назначил на должность главного евнуха?
— Шах Султан.
— Она умела привлекать к себе нужных людей… — с толикой тоски в голосе отозвалась Эсен Султан. — Что же, я намерена оставить тебя на занимаемом посту. С условием, что ты будешь поддерживать меня в гареме, как его управляющую. В связи с моим юным возрастом и, соответственно, малым опытом, я имею недостаточный авторитет. Если ты, как и Зейнар-калфа, будешь на моей стороне, я обещаю, что не поскуплюсь на вознаграждение. Не подумай, что я покупаю тебя. Попросту обрисовываю твои возможности и привилегии. Преданных мне людей я ценю очень высоко.
— Я обязан вам подчиняться, как управляющей, султанша. Но если вы пожелаете, готов быть преданным вам и исполнить любое поручение.
— Хорошо. В моё отсутствие делами гарема будет
— Как вам будет угодно.
— Можешь идти.
Зафер-ага, поклонившись, вышел. Зейнар-калфа, пряча недовольство, проводила его взглядом. Ей не нужен был помощник, а уж тем более соперник за влияние на султаншу.
— Как думаешь, он сказал правду, Зейнар?
— Да, — отозвалась та. — Зафер-ага из тех людей, что нуждаются в могущественном покровителе. Он сознаёт, что, лишившись вашего благоволения, будет выставлен из дворца. К тому же, он падок на золото, а ещё…
В покои, прервав её, вошла ухмыляющаяся Хюррем Султан, которая, видимо, сняв траур, сверкала в синем одеянии и драгоценностях. Эсен, напрягшись, вынужденно поднялась с тахты и, как и Зейнар-калфа, поклонилась.
—Доброе утро, Эсен.
— Надеюсь, что так, — холодно-вежливо заметила та.
Неожиданно следом за Хюррем Султан в опочивальню вошли Саасхан-калфа и какие-то две юные девушки. Эсен Султан, вскинув тёмные брови, вопросительно взглянула на Хюррем Султан.
— Что происходит?
— Я поразмыслила над тем, что происходит между нами, — заговорила Хюррем Султан, выглядя странно доброжелательной. — Моя валиде считала тебя своей дочерью, хотя мне это совсем не нравилось. Из-за этого неприязнь и родилась между нами. Думаю, пришло время прекратить подобные глупости. Признаю, тебе ловко удалось устроить свою свадьбу и заполучить власть в гареме. Разногласий между нами больше быть не может. Потому, в знак перемирия я хотела бы подарить тебе двух рабынь из твоей родной Греции. Они, хотя и красивы, очень умелы и обязательны. Возможно, возьмёшь одну из них в услужение.
— Рада, что вы решили пойти на перемирие, султанша, — явно сомневаясь в услышанном, ответила Эсен. — Что же, спасибо за дар.
— Подойдите и поприветствуйте свою новую госпожу, — обернувшись на двух рабынь, велела Хюррем Султан.
Те, подойдя к напряжённой Эсен Султан, поклонились.
— Ну, мне пора. Ещё увидимся, дай Аллах.
Развернувшись и выглядя всё так же непривычно доброжелательной и будто чем-то довольной, Хюррем Султан ушла, и все ей поклонились.
Вздохнув, Эсен Султан подошла к рабыням и вдумчиво оглядела их. Убрав серый платок с лица одной из девушек, султанша ощутимо напряглась. Она, в действительности, была очень красива. Длинные золотисто-русые волосы, струящиеся и блестящие словно шёлковые, обрамляли утончённое лицо, на котором горели ярко-зелёные глаза. Вглядевшись в них, Эсен Султан случайно вспомнила женщину из своего сна, глаза которой имели похожий оттенок.
— Как тебя зовут?
— Ариадна, — ответила рабыня, и голос её был изумительно мягок и звучен.
Эсен Султан, поборов желание немедленно отослать эту красавицу из султанского гарема, перевела взгляд ко второй рабыне. Та была также красива и имела те же золотисто-русые волосы. Похоже, что сёстры. Но в ней не было того очарования и шарма, как в первой.
— А тебя?
— Персея.
Эсен Султан непроизвольно вздрогнула, так как это имя напомнило ей об умерших матери и сестре.