Вперед в прошлое 10
Шрифт:
Отчим почесал в затылке, в очередной раз посмотрел на меня, как на говорящую собаку, и повторил:
— Откуда у нас такие деньги?
— Акции «МММ» продадим. Вы — свои, я — свои. И вложимся в бизнес пятьдесят на пятьдесят. У вас сколько акций?
Василий недовольно сморщил нос.
— Пять.
— У меня чуть больше. Вот как раз и появятся деньги на стартовый капитал. Если маму убедите продать ее акции, будет больше. И деньги не сгорят, и мы обернем больше, чем принесли бы проценты, и риска никакого. Вы же понимаете, что просто
Василий собрал кожу на лбу гармошкой, вздохнул.
— Да. Наверное, ты прав. А сколько у тебя акций?
Я приуменьшил втрое:
— Десять.
— Ну-у, это много! Это четыреста тысяч!
— Почти пятьсот, — поправил его я. — Вы смотрели, после нового года на сколько они подорожали?
— Ни на сколько, — ответил он.
— Значит, цена изменится в понедельник. Утром звоним директорам колхозов, все согласовываем, потом продаем акции и покупаем солярку. Во вторник начинаем крутиться.
— А Завирюхин? — вспомнил Василий про изначальную нашу, точнее мою, цель. — Ему когда звоним?
— Когда у меня на руках будет право собственности на землю, — сказал я. — Вдруг с участком проблемы, и зачем тогда это все?
— А машина? — уточнил Алексеевич. — Мой «КАМАЗ» будет нужен?
— Это выяснится только во вторник. Возможно, до того мы будем пользоваться грузовиками колхоза. А вот когда придет пора забирать муку, тогда пригодится ваша машина, и то не факт.
— Так что, до понедельника ничего не понятно? — возмутился Василий.
— В субботу утром попытаемся сделать обзвон. Может, и послезавтра будет понятно. В любом случае начать мы сможем только во вторник, потому что в понедельник мне надо отпроситься с уроков, и еще кое-что запланировано.
— Ладно, — согласился Василий. — Все равно машина пока просто простаивает, я без проблем ее возьму.
А я подумал, что в понедельник у меня запланировано общение с начальником в органах опеки, и это куда важнее обогащения, пусть наша деятельность и принесет пользу другим.
Глава 17
Понеслась!
Едва мы закончили разговор, как в дверь затарабанили, с лестничной клетки донеслись детские голоса. Побледневшие мама и Боря высунулись из кухни.
— Кто это может быть? — прошептала она, вытирая руки о фартук.
— Калядуны, — предположил я и улыбнулся. — Дети. Рождество ведь на носу.
Отчим закрыл лицо руками.
— Стыд-то какой! Забыл! А раньше каждую ночь в церкви службу стоял. Пойдем, Оля?
Мама кивнула на дверь.
— А с этими что? Открывать им? Я бы не стала.
Василий метнулся к куртке, пошарил по карманам и выгреб кучку мелочи, достал пакетик вафель, отложил парочку на утро.
— Оля, открывай! Нельзя отказывать — удача отвернется.
Не дожидаясь одобрения, Василий шагнул к двери и, ногой сдвинув обувь, открыл дверь. За порогом стояли младшеклассники, восемь человек, самому старшему хорошо если двенадцать,
— Ангел с неба к вам спустился и сказал: «Христос родился!» Мы Христа пришли прославить, со светлым праздником поздравить.
Медведь при этом вошел в прихожую, принялся танцевать. Василий умилился, сложил руки на груди. Мама и Борис смотрели настороженно и не понимали, зачем вообще это нужно.
— Коляда, коляда, открывайте ворота, — прокричал самый маленький ребенок в маске кота. — Открывайте сундучки, доставайте пирожки. Если нету пирожков, подавайте пятачков!
Девочка, то ли снежинка, то ли Снежная Королев,а протянула потрепанную пустую шляпу. Я метнулся в ванную комнату, где под ванной, в прохладе, у меня был складик жвачек и «сникерсов», схватил по две штуки того и другого, высунулся из квартиры и кинул в шляпу. Увидев такое богатство, дети запрыгали и спели нам еще:
— Буду маме помогать и пойду колядовать. Буду песни петь, плясать, с Рождеством всех поздравлять, чтобы праздник был вокруг, с Новым годом, милый друг!
— Вы хорошие, — сказала девочка-лиса. — Мало кто открывает нам. Колдую вам удачу! — Она сделала па руками.
— Воробушек летит, хвостиком вертит, а вы, люди, знайте, столы застилайте, гостей принимайте, Рождество встречайте!
Судя по набитому мешку, открывали детям не так уж и редко. Радостные и воодушевленные, они побежали на третий этаж.
— Опасно, — сказала мама. — В прошлом году так воры детей вперед пускали, а потом заходили и, угрожая ножом, выносили квартиры. И не поймешь кто, в масках же.
— Дети, жалко, — сказал Василий и в кухне принялся ностальгировать, как сам был маленьким и точно так колядовал в своих Диканьках, где это традиция, украинские колядки передаются из поколения в поколение, и не открыть детям считается дурным тоном.
— Поехали в церковь службу стоять, — предложил он маме, она отвернулась и, чтобы он не видел, закатила глаза.
Но когда повернула к нему лицо, на губах появилась искренняя улыбка.
— Мы же не постились! С этими проблемами я даже кутью не сделала!
— Не страшно. Главное — желание. Я пойду!
— Я с тобой! — с деланым энтузиазмом воскликнула мама и стала надевать одежду, подобающую для похода в храм.
Нас с Борей никто заставлять не стал.
— А пойдем колядовать? — предложил Боря. — Так прикольно!
— Конкуренты уже всех обошли, — улыбнулся я. — Мы пойдем спать.
Завтра будет очередной выходной, а в субботу, возможно, удастся дозвониться до директора колхоза и договориться о бартере. Следующий шаг — договоренность с мукомольной мельницей. В любом случае раньше вторника все не закрутится. Потом, когда получим муку, а это будет не раньше среды, можно договариваться с Завирюхиным.