Вперед в прошлое 9
Шрифт:
— Их менты уже забрали к себе, — проворчала Карасиха и гордо вздернула подбородок. — Короче, мы остаемся.
— Разобью голову назло главврачу, — прошептал я, когда мы покинули двор Карасей, Илья кивнул и поинтересовался:
— Так что, идем к этим старикам?
— К ментам идем, — ответил я. — К Овечкину то есть. Он может организовать сбор потерпевших.
— Половина людей побоится мародеров, — констатировал Илья. — И останется стеречь свое добро.
Мы обходили завалы, а у меня в голове крутилась мысль: всегда, во все времена люди делятся на
Рев бензопилы то стихал, то усиливался. Овечкин, хоть его дело — малолетних беспредельщиков перевоспитывать, всего себя посвятил общественно полезному труду, еще и двух мужчин привлек. Совместными усилиями они расчистили уже метров сто дороги. Им помогали две пожилые женщины и мальчишка лет десяти, таскали мелкие ветки и куски шифера, складывали у обочины. Еще немного, и до главной дороги проезд будет свободным.
Я подошел к Овечкину, который, хоть сейчас ничего не пилил, на меня не реагировал, и отчеканил:
— Товарищ лейтенант, разрешите обратиться!
Он аж вздрогнул, а его напарник, волокущий бревно, выронил его и уставился на меня, поправил шапку-ушанку. Не дожидаясь вопроса, я доложил:
— В нашем распоряжении имеется теплый и сухой подвал, где можно разместить потерпевших. Пока не прибудет помощь или ветер не стихнет.
Непогода будто бы не соглашалась со мной, взметнула снег и швырнула в лицо.
— Адрес? — заинтересовался второй, с бревном.
Илья назвал его. Мужчины переглянулись, и Овечкин представил напарника:
— Это наш участковый, Анатолий Дмитриевич. Вы правильно обратились.
— Есть помещение, — отчитался я. — Теплое, а это уже много. Питание и горячее питье первое время обеспечим. Потом, надеюсь, нам помогут.
— Расчистка уже ведется в городе, — усталым голосом сказал участковый. — Слишком много разрушений и повреждений. Надеюсь, завтра и к нам доберутся, мы ж на отшибе и в тупике. Спасибо, за помощь, парни. Как вас зовут?
Сперва представился Илья, потом я. Участковый улыбнулся.
— Павел, ты Романа сын, так ведь?
— Романович я, да. Так что, даете добро на вскрытие помещения? А то там замок. Как бандиты повесили, так он и висит, даже после обыска.
— Даю, — махнул рукой участковый.
— Значит, через час помещение будет готово. Но нам нужны кровати. Их можно взять в разрушенных домах. Или хотя бы матрасы и одеяла.
— Попытаемся достать, — кивнул он и посмотрела на Овечкина: — Достанем ведь, да?
Инспектор по делам несовершеннолетних пожал плечами.
— Ну, наверное.
— Вот и решилось, — проговорил я, и мы направились к Вере Ивановне.
Девчонки уже расфасовали ее вещи, ждали нас, а растерянная Вера Ивановна держала в одной руке фарфоровую статуэтку балерины. Во второй — длинный зонт с набалдашником, больше похожий на трость.
Девочки рассказали ей, куда мы пойдем, я добавил, пытаясь поднять
— Потом вам предоставят жилье.
Илья поднял более легкую сумку, перекинув лямку через плечо, и мы двинулись на базу. На дороге Вера Ивановна обернулась и посмотрела на разрушенный дом так, словно с покойником прощалась.
Замок на двери нашего подвала был добротным, и Леониду Эдуардовичу пришлось поработать ломиком, а потом — топором. Изнутри дохнуло сыростью, теплом… и сигаретами. «Славяне» там курили.
— Проходите. — Отец Ильи сделал приглашающий жест и поднял чемодан, который тащил я, пропустил нас и пошел следом.
Внутри все было так же, как раньше, только спортивный инвентарь вынесли: убитый диван, старый стол, два колченогих табурета и ободранный старый стул. Со стены в нашу сторону тянул руку Шреддер, будто хотел нанизать на шипы, чуть дальше был Терминатор с пистолетом.
— Боря рисовал? — севшим голосом спросила Вера Ивановна, опускаясь на диван.
— Боря, — подтвердила Алиса и принялась одеревеневшей тряпкой смахивать со стола крошки в консервную банку с окурками. — Тут бандиты жили, представляете? Которые устроили в городе стрельбу.
— Ага, потом их самих постреляли наши бандиты, — дополнила рассказ Гаечка, а когда Вера Ивановна повела плечами, добавила: — Не здесь. Отсюда они уже сбежали.
Все уже знали, что отец Барика помогал «Славянам», возможно, именно он и привел их в город, но говорить учительнице не стали. Барик и так в тину ушел, на глаза нам показываться боится, и гопота постарше его гоняет — он дома все время сидит.
— Будете чай? — предложил Леонид Эдуардович. — Вы, наверное, замерзли. Давайте поднимемся к нам, но здесь, признаться, теплее.
Вера Ивановна с готовностью вскочила.
— Буду очень благодарна… Мне нужно… А где здесь туалет?
— Увы, нет, — развел руками я.
— Идемте же! Ребята за вещами присмотрят, — повторил Каретников-старший.
Я уселся на нагретое учительницей место, проводил ее взглядом. Натуральная бурая шуба была такой длинной, что подметала пол.
— Можно считать, что база к нам вернулась? — потерла руки Гаечка и уселась рядом, стягивая шапку и хлопая себя по обветренным щекам.
— Наверное, — ответил Илья, расстегивая пуховик.
Я подумал о том, как реагировали бы службы спасения, случить такой ураган в будущем. Изменилось ли что-нибудь за тридцать лет, кроме красивых фасадов зданий? Скорее всего, нагнали бы военных, развернули палатки, устроили полевую кухню и кормили всех желающих, чтобы люди не голодали. В будущем с продуктами проще, сейчас же магазины еще пустые, и пополнить запасы нечем, только на рынке есть какой-никакой запас продовольствия. Насколько помню, люди долго сидели в холодных квартирах, те, у кого запасов продуктов не было, голодали, ели гречку и пшенку на воде на завтрак, обед и ужин. Но почти все живут со стариками, а те в память о голодных временах запасают крупы.