Время четырёх стихий
Шрифт:
– Ну… – протянул я, сглотнув, – есть такая вероятность, – ляпнул, мысленно ударив себя по лицу рукой.
– Ладно, иди поешь, – я бросил на неё мимолётный взгляд, заметив, как напряглись плечи, как мама прикусила губу. – И включи, пожалуйста, телевизор. Сейчас должны идти новости, – сказала она, уходя к себе в комнату.
Я, облегчённо вздохнув, продолжил идти на кухню, прихрамывая. Но не успел переступить порог, как Рэй просто накинулся на меня, схватив за плечи и резко посадив мою тушку на стул. Что это на него нашло?!
– Хэй,
– Ну, давай, выкладывай, что всё-таки на самом деле произошло, – угрожающе прошептал он. – Только давай по чесноку, о'кей?
– И что ты хочешь от меня услышать? – сипло спросил я, но мысленно начал прокручивать все произошедшие события. – Мне нечего тебе рассказывать, – я взял ложку в руки и потянулся к подносу с рисом, овощами и рыбой, жадно впихнув в себя эту еду. Во рту обильно стали выделяться слюни, а желудок издал нетерпеливый голодный возглас.
– Ну, для начала, объяснение вот этому, – Рэй взял пульт от телевизора в руки и прибавил громкость. Мама ещё не пришла. – Этот репортаж уже чуть ли не третий раз за выпуск показывают, – брат бросил на меня подозрительный взгляд, а я с трудом проглотил застрявшую в горле еду.
Шли вечерние новости. Ведущие объявили о каком-то срочном сообщении и переключили камеру. Съёмка шла сверху, наверное, с вертолёта: почти целый квартал имени Хьюстона, кажется, тот самый квартал, захлестнула горячая волна, состоящая из знакомых мне языков пламени. Забавно. Уже и огонь стал мне чем-то вроде приятеля. Что, скоро мы будем ходить вместе в бар по пятницам? Станем с ним Бонни и Клайдом? Хотя я даже понятия не имею, какие у них там были отношения.
Пошёл наземный репортаж. Показывали машины скорой помощи, на которых увозили пострадавших людей, пожарные старались как можно быстрее справиться с опасной стихией, но огонь будто не поддавался и разгорался ещё сильнее. Такое ощущение, что вода для него была лишь дополнительной подпиткой. Несмотря на то, что не показывали лица, я чувствовал, как всех людей, включая и пожарных, и медиков, охватила паника, как им было страшно, глядя на не тушимое ничем пламя. Я еле заметно сжался. Всё ведь из-за меня… Рэй даже не смотрел в телевизор, не спуская с меня своего подозрительного взгляда.
К горлу подступил огромный ком, жадно пожирающий совесть и говорящий ей различные мерзкие слова, которые словно впечатывались в сердце. Всё тело пронзала крупная дрожь, конечности в который раз за день похолодели и вспотели. Эти здания, обуглившиеся чёрные трупы, это пламя… Чёрт, да не может этого всего быть! Это ведь неправда, да? Кто-нибудь, скажите, что это всё обман! Нет! Нет! Нет! Ком, полностью овладев совестью, продолжал съедать меня изнутри. «Это ты во всём виноват! Ты убил этих людей! Посмотри на них, они же превратились в угли!». Я не мог слушать
Я выхватил у брата пульт и выключил этот говорящий ящик, жадно глотая воздух. Не могу это больше слушать, просто не выдержу.
– Ну, чего вы телевизор-то выключили? – звонкий голос мамы резанул по мозгам, и я, повернувшись в её сторону, закрыл руками уши. Грудь обеспокоенно вздымалась, я старался успокоиться, чтобы не вызвать ещё больше вопросов. Ведь, как оказалось, их готова задать не только мама. Я посмотрел на Рэя, начиная непроизвольно сильнее давить на уши. Губы высохли и начали трескаться, в горле появилось противное жжение.
– Да там какая-то другая телепередача идёт, – отмазался Рэй, кладя свою тарелку в раковину и заливая её водой, будто сейчас ничего не произошло. – Скучно, – он усмехнулся, поставив чайник на плиту.
Я всё ещё прерывисто дышал, пялясь в чёрный экран телевизора. Реймонд бросил на меня предупредительный взгляд, указав на маму, севшую за стол. Я дрожащей рукой потянулся к рису, но ложка с едой выпала у меня из рук, ударившись о тарелку с оглушающим звоном.
– Чёрт, – прошипел, разозлившись на эту мелочь.
– И всё же, Тим, – подала голос мама, накладывая себе в тарелку ужин, – ты точно в порядке? – она посмотрела в мою сторону. Меня всего трясло от нервов. Ком в горле не давал нормально глотнуть воздуха. В комнате что, стало настолько душно или у меня и правда лихорадка? Надеюсь, что не первый вариант. Нет, держи себя в руках!
И тут я поймал себя на мысли, что пытаюсь вспомнить, как проявлялись внешние признаки при подступлении огня. Бросил кроткий взгляд на кран и на стоящий рядом стакан. Если что, я успею набрать воды…
– Да, конечно, – улыбнулся я, стараясь зевнуть. – Просто в школе завалили перед концом года.
Я вновь посмотрел на брата, который закатил глаза. Что он этим хотел сказать? Что отмазка не сработает? Он что, считает, что я не способен ничего правдоподобного придумать?
– Выглядишь неважно, – продолжала мама, недоверчиво глядя на меня. – Померь-ка температуру, – она встала из-за стола, пережёвывая пищу, подошла к аптечке и достала оттуда градусник, встряхнув его перед тем, как дать мне.
– Да серьёзно, ма, я в порядке! – постарался возмутиться, отодвигая от себя её руку с протянутым градусником. Я боялся, что он покажет слишком высокую температуру. Больше сорока градусов по Цельсию. Сердце взволновано било по вискам.
– Тебе что, уже лень даже градусник под мышку засунуть?! – начинала взвинчиваться мама, а я лишь мысленно ударил себя по лбу. Надо было идти ужинать в комнату.
– Дай спокойно поесть, – буркнул я, зачерпнув ложкой очередную порцию риса.
– Градусник тебе ничем не помешает, – без нервов, но натянутым голосом произнесла мама, глотнув немного воды.