Время для жизни 2
Шрифт:
Женщины плясали самозабвенно. Переглянувшись с Юркой, они пару лишних раз повторили заводной припев!
Рассевшись по местам, народ был явно оживлен и весел!
— А сейчас… чтобы вы немного передохнули, успокоились…, - Косов старался вести вечер, не только петь.
— Эти глаза напротив — калейдоскоп огней!
Эти глаза напротив ярче и все теплей!
«Только вот здесь взгляд женский ловить… хотя нет — ловить можно и нужно, но — не задерживаться
Самому Косову было сложно судить, как у него получалось петь. Он понимал, что не Калошин, и уж тем более — не Ободзинский… тут и сравнивать глупо. Но… судя по всему — неплохо получается. Вон как дамочки поплыли! А у Насти — щечки зарумянились!
«Ф-у-у-х-х… небольшой перекур! Все-таки одному все отыгрывать… тяжко!».
Иван чувствовал, как к спине начинает прилипать нижняя рубаха.
— Девочки! Это же все песни из репертуара Игоря… ну — Калошина! Я же вам только что говорила! — продолжала восторженно верещать все та же девчуля, — Я же все-все их помню! Потом даже в песенник записала, ну… что вспомнить точно смогла! Я даже программку сохранила! Почти наизусть ее выучила, вот! Там и авторы песен были напечатаны. Да их и на самом концерте объявляли! Стихи — Ивана Косова, музыка — Ильи Кучкова, вот! — гордо закончила девушка.
За столом как-то притихли, соображая. А Настя перевела удивленный взгляд на Ивана.
«Блядь такая! Ну кто ее за язык-то тянул, а! Вот так и «палятся» разные… «Штирлицы»!».
— Девочки и женщины! А где у вас можно покурить и дух перевести? — попытался сменить тему Косов.
Настя, не сводя с него взгляда, поднялась:
— Пойдем, я покажу!
Когда они зашли в санпропускник, она включила вытяжную вентиляцию, которая негромко зашумела.
— И как это понимать, Иван? Это действительно твои песни? Или песни этого… Игоря Калошина? — не сводила она с него взгляда.
Иван прикурил папиросу сам, и поднес зажигалку к ее папиросе. Она прикурила:
— Ну же… и что ты молчишь? Ты что — соврал тогда?
— Нет… это действительно мои песни. Просто первым, кто их пел — был Игорь Калошин. Впрочем, и сейчас поет, как слышала…
— Х-м-м… а что я о тебе еще не знаю? — выжидающе смотрела Настя на него.
— А чего ты не знаешь? Я тебе сразу сказал, что автор некоторых песен — я. Я же тебе говорил и о том, что выступал несколько раз в концертах. Разве не так? — пожал он плечами.
Она задумалась и удивленно протянула:
— Да нет… все так! И про песни говорил, и про концерты…
— И что тогда?
— Ну… я не знаю. Как-то все равно это неожиданно… В голове не укладывается все это разом.
Косов хмыкнул:
— Но я же тебе не врал…
— Да, действительно, не врал!
В дверь постучали:
— Анастасия Ивановна! Мы вас ждем!
— Пошли уж… вот откуда ты такой только взялся?! — она первой пошла к двери, —
В палатке их встретила тишина за столом.
— Иван! Я думаю… женщины хотели бы услышать от тебя, и кто ты такой, и почему поешь эти песни! — «подставила» его тетя-врач.
— Ну а зачем? — развел Косов руками, — Хотя… теперь, наверное, и правда — надо сказать.
Иван помолчал, глядя на выжидающих женщин.
— Ну да… вы многие знаете, что меня зовут Иван. Фамилия моя — Косов. Да, я из Красно-Сибирска. И Игоря Калошина я знаю. Мы несколько раз выступали вместе на концертах.
— А… это правда — твои песни? — протянул кто-то тихонько.
Косов развел руками:
— Ну да… но что это сейчас меняет? Сейчас я курсант Омского пехотного. Просто — курсант, и все! Вот… мы пришли с Юрой поздравить вас с праздником, немного попеть для вас. И какая разница… чьи это песни? Вот — здесь и сейчас — какая разница? Мои они, Игоря Калошина… еще кого-то… Здесь и сейчас мы их поем для вас. Разве это… плохо?
Зависла пауза. Присутствующие обдумывали входящую информацию. Бойкая медичка, возле которой уже сидел Гиршиц, вскочила и затараторила:
— Ой, Ваня! Не обращай внимания! Женщины — натуры впечатлительные! Сядь лучше… поешь и выпей! — и стала активно наваливать на тарелку Ивана всякого-разного.
— Ты, Анюта, не больно тут… Поесть им надо, конечно, но вот выпить… не забывай, ребятам еще в казарму возвращаться! — строго напомнила Настя… товарищ Анастасия.
— Да ладно… чего там. Я же не много им наливаю, да и не часто! — оправдывалась медсестричка Анюта, — Да вы сами посмотрите — у них же спины мокрые! Они же… работали, пели для нас! У них вся водка потом выйдет!
Настя кивнула и с интересом посмотрела на Ивана:
— А я вот тоже заметила… у тебя гимнастерка сзади промокла. Никогда бы не подумала, что это так тяжело — петь перед людьми…
Косов молча пожал плечами, усиленно работая вилкой и ножом.
— А правда, что вы… что ты с Калошиным на концертах выступал? — робко, под шиканье женщин, но все равно снова поинтересовалась эта самая… поклонница Игорька.
— Угу… правда. Дважды — на концертах в нашем клубе. И еще раз — на концерте в ДК завода «Сибкомбайн». Ах, да… еще пару раз — в ресторанах пели, где они тогда работали. Но это…, - Косов засмеялся и помахал рукой, — Мы тогда с Игорем оба… нетрезвы, в общем, были.
— Ух ты! — прошептала девушка, — А скажи… а он какой… Калошин?
Косов с улыбкой посмотрел на нее, покачал головой:
— Знаешь… Игорек, он такой кобель! Вот честно и сразу говорю…
Девушка расстроено вздохнула, но потом — засмеялась:
— Нет, ну это-то… понятно! Вон он какой… и красивый, и поет как!
Косов с улыбкой посмотрел, как некоторые женщины заулыбались. А самая старшая заявила:
— Ты, Верка, дура молодая! Еще не обжигалась… Вот попадешься такому в руки… окрутит, охмурит… и ладно если просто. А то — вдруг и с ребенком на руках оставит?! Тогда-то — наплачешься…