Время для жизни 2
Шрифт:
«У него слух — близок к идеальному! Абсолютному! И голос, пусть и слабый, но — приятный!» — так она охарактеризовала Юрку.
Еще, к удивлению Косова — Капинуса. А еще — Гончаренко. И уж совсем удивился Иван, когда к ним, по собственной инициативе, примкнул Амбарцумян!
— Ты, что же, думаешь, на Кавказе одни грузины петь умеют? Я, между прочим, и в школе в хоре занимался! — кипятился ара.
— Да успокойся ты, Серега! Ничего я не думал! Просто… у тебя же и так сейчас хлопот со взводом — выше головы!
— Я найду время! — упрямо кивнул головой Серж.
А
Выход нашла Евдокия:
— Ты его поставь подальше… Чуть в стороне, и немного сзади. Попробуйте.
Они — попробовали. Получилось…
Глава 12
Утро двадцать третьего февраля выдалось солнечным и морозным. На построение, на подъеме флага, руководство училища поздравило личный состав с праздником, довело распорядок дня — занятия, парково-хозяйственный день, увольнение, для остающихся — баня, потом ужин и концерты ротной самодеятельности — по подразделениям.
Мандраж у Косова присутствовал, но — в плепорцию, не шибко-то и сильный. Главное — по организации праздника не «налажать», а уж сам концерт — как выйдет, так и выйдет.
Ильичев договорился с Кавтаськиным, потом — с конюхами на конюшне, и те пообещали выделить вечером коняшку с санями — для подвоза харчей из пельменной. Не на руках же эти лотки с выпечкой тащить!
День прошел довольно сумбурно, то тянулся как резиновый, то несся вскачь! К вечеру нервишки у Косова были изрядно напряжены.
— Ты эта… Ваня! Я если что, там у Глашки и останусь! — сказал ему Ильичев, — Возьму пару курсантов порасторопнее, они и загрузят там, и здесь выгрузят. Только, как прибудут, нужно будет им помочь все перетаскать. Организуешь, да?
После «пэхадэ» и бани, Косов с бойцами взвода принялся расставлять столы в Ленкомнате поудобнее, этак — елочкой, чтобы сделать проход посредине. По прикидкам, за столы должны были сесть человек девяноста. Ага… по пять человек за стол. А иначе — не входили все! Трое с одной плоскости, а еще двое — с торцов стола. В тесноте, да не в обиде! Для приглашенных было предусмотрено шесть столов с размещением по четверо. Перед сценой, где был организован небольшой «пятачок» свободного пространства — ну а вдруг кто из «отцов-командиров» решит свою даму на танец пригласить. Хотя этого в программе концерта вроде бы и не предусматривалось.
Глядя, как наносятся последние штрихи в уборку и украшательства Ленинской комнаты, Косов в который раз постарался посчитать, сколько же будет этих самых… приглашенных, но каждый раз сбивался.
— Зимарева не будет! — известил его Кавтаськин, — Заболел комиссар батальона!
«Ага… минус два!».
По договоренности, из столовой, ближе к вечеру притащили деревянный короб с посудой. Здесь были и обычные курсантские миски-ложки-кружки, так и для гостей — посуда простая, но все же получше, чем привычная курсантская. Потом подвезли продукты от Глаши.
— Слышь, Иван! — обратился
Иван кивнул, принимая информацию.
От лотков с провизией одуряюще пахло чебуреками и беляшами. А уж когда с них сняли холстины… Курсантам пришлось застонать, пытаясь сглатывать обильно выделяющуюся слюну! Запах стоял… у-у-у!
— Вы чего, желудки! Только что ж с ужина! — удивленно усмехнулся Косов.
— То ужин… а то — вон чё! — негромко сказал кто-то из курсантов.
— Потерпите немного! Так, парни, — обратился Косов к отобранным в качестве официантов «куркам», — Смотрите — за курсантские столы садятся по пять человек! По три чебурека на рыло! То есть — на тарелку накидываете пятнадцать штук стопками и расставляете по столам! И по пять беляшей на стол! Руки-то хоть помыли, прежде чем за раскладку браться? Ну все — вперед!
— Там эта… булочки еще есть! — проводил взглядом первую порцию чебуреков, проплывшую мимо носа к столам, Алешин.
— Да… и булочки — тоже по пять на стол! — крикнул вослед Косов.
— Иван… тут это… мешки холщовые, и в них что-то звенит и булькает! — подергал Косова за рукав все тот же курсант, привезший продукты.
— А вот то, что звенит и булькает — это не для нас! Это для гостей! — и Иван направился в командирскую, чтобы разместить там звеняще-булькающую продукцию. Туда же потом отправились и свертки с бутербродами.
Через некоторое время, в расположении роты стали появляться командиры и политработники. Что — привычно. А вот, то, что они были не одни, а с дамами — это привычным не было! Даже сами женские голоса в расположении — это уже было крайне странно и будоражило курсантов.
— Ну чего Вы как дикари-то? Что вы — дам никогда не видели? Чего вы все повылазили-то? — шикнул на курсантов ротный, — Косов! Дай команду курсантам — занять места за столами в Ленкомнате. Нечего тут… из помещений выглядывать.
«Замки» и «комоды» быстро согнали личный состав за столы, и курсанты сидели в предвкушении, стараясь не пялится на стоявшие на столах вкусности.
— Эх! Остынет же все! — простонал кто-то из курсантов.
— Так! Предлагаю следующее! — стоя у входа в помещение, обратил на себя внимание Косов, — Кто не может есть остывшие чебуреки и беляши… ну там — желудок не принимает, или религия не позволяет… может отдать все это — мне! Или как вариант — своим боевым товарищам, кто более легко может договориться со своим пищеварительным трактом и вероисповеданием!
Народ — заржал! Ага, как же! Отдать?! Нашли дураков! Вообще неумно — предлагать такое курсантам!
Приглашенные явно задерживались в командирской комнате. Косов, как всегда, забыв заранее сделать самое главное, вынырнул из Ленкомнаты и направился к туалету. Но — наткнулся на Сержа Амбарцумяна, стоявшего часовым возле дверей этого помещения.
— Нельзя, Иван! — покачал тот головой, и шепотом добавил, — Там дамы!
«Эх ты ж, черт! Вот ведь… и правда — туалет-то в роте, хоть и большой, но — один! Придется терпеть!».