Время для жизни 2
Шрифт:
— Хочу предупредить… песни это — народные, потому — кто пожелает! Присоединяйтесь к нам!
Парни стали так, как они и репетировали — не в ряд, как это сейчас принято, а в разных частях импровизированной сцены. Так посоветовала им Евдокия. Вон она сидит, довольно кивает. Судя по румянцу на щеках, бабуля тоже «приняла на грудь».
«Ну — пусть ее! Она здорово нам помогла своими подсказками и советами!».
— Сейчас представьте: мы стоим не на этой сцене, а вокруг нас — стены обычного деревенского дома. Хаты… проще сказать! А это, — Косов поставил
Ну — очень нравились ему в прошлой жизни «Бабкины внуки», очень!
Он занял свое место, откашлялся, кивнул головой, и Серега Амбарцумян остановил метроном:
— Не для меня придет весна,
Не для меня Дон разольется!
И сердце девичье забьется
С восторгом чувств — не для меня!
Косов нашел взглядом старшину Захарова, сидевшего несколько наособицу от командиров, за первым столом с курсантами, и чуть кивнул ему. С удовольствием увидел, что старшина кивнул ему в ответ!
Из глубины сцены сделал пару шагов вперед, и встал рядом с Иваном, Андрюха Алешин. Голос у Андрея был так себе, но — сейчас и не надо особо… А пел Алешин с чувством, правильно пел.
— Не для меня цветут сады,
В долине роща расцветает,
Там соловей весну встречает,
Он будет петь не для меня.
Спев куплет, Андрей вновь отошел в глубину. Третью и четвертую строки каждого куплета они пели все вместе. Так и пели: парни выходили, исполняли свой куплет и возвращались на место. Последний куплет Косов снова спел сам.
«Ай как хорошо «зашло» в зал! Как же здорово! Вон — даже некоторые дамы прослезились! А Ветров вон как нахмурился, заиграл желваками. И Верейкис слушает, качая головой!».
Примерно в том же духе они исполнили «Ой то не вечер».
А затем Косов начал:
Выйду ночью в поле с конем,
Ночкой темной тихо пойдем,
Мы пойдем с конем по полю вдвоем,
Мы пойдем с конем по полю вдвоем.
Самое сложное было убедить и заставить парней не петь во весь голос сразу.
— Душевно надо! Душевно! Не рвите голос! — убеждал их Иван.
«Ах как хорошо когда-то пели эту песню девчонки на крыльце какого-то Дворца культуры в Донецке!».
Отпустив парней со сцены, Косов взял в руку гитару:
— Сейчас я хотел бы спеть песню для нашего старшины, Захарова Мефодия Лукича. Вам, товарищ старшина:
Заболело сердце у меня
Среди поля чистого,
Расседлаю своего коня
Буйного да быстрого.
Золотую гриву расчешу
Ласковыми гребнями,
Воздухом одним с тобой дышу,
Друг ты мой серебряный.
Краем глаза Иван видел, как затих зал. Но и он ушел в себя, пел — как рассказывал историю.
После перерыва, уже в завершении концерта, дамы снова вызвали на сцену гармонистов, попросив тех играть вальсы полностью, не обрывая частями. Командиры пригласили на танец жен, а Косов, набравшись наглости и в душе махнув рукой, осмелился пригласить эту даму военврача. Место на «пятачке» было немного и вальсировать не получалось. Топтались рядом с остальными.
— Ну и чего ты молчишь, артист? — неожиданно услышал он чуть хрипловатый голос женщины, — Пригласил женщину на танец и молчишь…
— К-х-ха… а что говорить? — растерялся Иван.
— Ну-у-у… говори что-нибудь. Или ты не знаешь, что говорят дамам во время танца? — она явно смеялась над ним.
— Ну почему же… знаю. Только вот… впервые танцую с дамой, которая настолько старше меня по воинскому званию…
Она засмеялась:
— Вот же… В танце же нет званий!
— Да? Тогда… тогда… Вы — очень красивая! — выпалил Косов первое, что на ум пришло.
— Да? Спасибо! Хотя… банально! — продолжала смеяться женщина.
— Но это правда! — возмутился Косов.
— Говорю же — спасибо! Просто звучит это — как дежурный комплимент!
Иван хмыкнул:
— Да вот даже… не знаю, что и сказать!
— А мне показалось, что такому артисту не составит труда заболтать любую женщину!
— И в общем-то — Вы правы. Но… сейчас как-то и на ум ничего не идет…
— Ладно… тогда я спрошу — а чьи это такие хорошие песни ты исполнял. Некоторые я уже слышала, но большинство — слышу впервые! — женщина смотрела на него своими «льдинками» с интересом.
Краем глаза Косов видел, что некоторые курсанты все же осмелились пригласить и других женщин. Вон Амбарцумян, например, рядом танцует с одной из медсестер.
— Мои…, - брякнул Косов.
— Не поняла…, - протянула дама, — Вот сейчас — не поняла! Ты сказал, что эти песни — твои?
— Ну да… кроме народных, конечно же…
— Х-м-м… как интересно! А ты — не шутишь сейчас? — вот теперь он явно вызвал интерес военврача.
— Нет… не шучу! — помотал головой Иван.
— Слушай… ну я же — проверю! Вон — у Буняева спрошу! — с недоверием смотрела на него эта «Снежная королева».
«Чем-то Завадскую напоминает… Только Лена — повыше и пофигуристее! Такая — роскошь во плоти. А здесь — очень красивая женщина. Только вот… возраст у нее! А значит — и ум, и опыт. Ее так просто, с кондачка — не возьмешь! Да и… устал я что-то. Нервы, ожидание, выступление… Устал! И добиваться ее сейчас — вообще нет желания! Да и — сомнительно… чтобы что-то получилось! Все же — разница в возрасте большая. Наверное — в два раза! Это — многих женщин останавливает. Хотя… вот та же Завадская… Ну нет — та все же моложе этой! Да чего я тут «кубатурю»? На что надеюсь? Да не на что я не надеюсь! Устал… Вот закончится все — бух в койку и спать! Завтра подъем на час позже. Лепота!».