Время драконов
Шрифт:
— И куда ты в таком состоянии собрался? — спросил Утарион. — Сперва научись снова стоять на ногах.
— Не получится идти, так поползу! — рыкнул Кайрин, отчего чуть не упал на колени.
— Нет, ты остаёшься на месте, приходишь в себя, набираешься сил. А я побегаю тут один, незаметно разведаю обстановку и вернусь за тобой.
— Ты хочешь бросить меня в этой дыре? — запротестовал маг. — Это мне месть за дружеские подтрунивания? Низко, Утарион, не ожидал от тебя…
— Да, можешь считать, что это месть за своеволие в Лаорелассе, — едва заметно улыбнулся страж. — А если серьёзно, то ты и сам понимаешь, что я прав. Даже если я тебя сейчас выпущу, ты потратишь все силы на передвижение и новых не наберёшь. Так что садись и не напрягайся. Хватит спорить.
— Это по-твоему еда?! — возмутился Кайрин. — Она воняет, как помои!
— Будешь капризничать, я тебе своего гнолла закину. Тогда поймёшь, что воняет, а что — так, слегка попахивает. Не хочешь есть — не надо. Но силёнок набирайся. Всё, я пошёл. Долго разговариваем, кто-то может прийти.
— Утарион! — взмолился маг. — Не бросай меня!
— А ты представь, что я всё ещё в соседней камере. Надеюсь, хотя бы гноллы так решат.
— Ясно, — Кайрин закатил глаза и опустился на пол. — Ладно, если начнут искать, скажу, что ты умеешь становиться невидимым. Вали уже. Но я тебе всё это ещё припомню.
Утарион хмыкнул, оценив задумку мага. Если гноллы не совсем идиоты, они просто не станут открывать камеру, ведь пленник может в любой момент сбежать прямо у них из-под носа. Да, Кайрин хоть и заноза, но мыслит — иногда! — довольно занятно. Махнув на прощание рукой, страж стал продвигаться беззвучным шагом в сторону, откуда шёл свет.
Проходя по коридору, эльф заглядывал во все камеры, попадавшиеся на пути. Большинство из них были пусты, в некоторых хранились припасы. Наконец, обнаружилась и камера с ещё одним пленником. К удивлению Утариона, им оказалась Тис. Она лежала у дальней стены, неподвижно вытянувшись на спине. Сперва эльф даже усомнился, жива ли дроу, но, заметив, что гноллы проявили некоторую заботу о ней, бросили на пол пару шкур, сделал вывод: девушка спит, либо находится в глубоком обмороке.
— Принцесса? — позвал он негромко. Тис не шелохнулась. Тогда, быстро оглядевшись по сторонам, Утарион сделал ровно то же, что гнолл-неудачник, прежний хозяин отмычки: просунул через решётку руку с копьём и слегка подтолкнул его пяткой дроу в бок. Никакой реакции не последовало.
Утарион нахмурился. Это спокойствие ему крайне не понравилось: обычно дроу спят чутко и терпеть тех, кто их беспокоит во время отдыха, не склонны. Открыв замок, он зашёл в камеру, присел рядом с Тис и осторожно прикоснулся к её запястью. Пульс прощупывался, но был слабым и редким, а кожа руки — слишком холодной. Уже не церемонясь, Утарион принялся осматривать тело дроу со всех сторон. Серьезных ран и ушибов он не заметил, но на правой ладони нашел чуть припухший след от укола. «Яд кинту, вот оно что, — подумал эльф. — Странно. С полезными перебежчиками так не поступают, а бесполезных — убивают менее затейливыми способами. Что же здесь случилось? И где Яси? Я не узнаю этого, если не приведу нашу принцессу в сознание. Кажется, Кайрин говорил, что от кинту нужно противоядие. Но что толку слепо верить магам? Излишняя моя доверчивость уже не раз доводила дорогих мне эльфов до беды. Я поверил магам Эльдариата — и Нириэли пришлось пройти через немыслимые, а главное, совершенно бесполезные страдания. Поверил Кайрину — и доверившийся мне юный эльф погиб в бою. Этот Кайрин… Я расслабился, слишком поддался его обаянию. Тогда, в лесу, следовало просто дать ему по шее, не позволить лезть в деревню и тащить за собой остальных. Поступи я так, возможно, все мы были бы сейчас на свободе, а Райлин — остался бы жив. Плевать на магов и магию, попытаюсь помочь дроу сам, чем смогу».
Первым делом Утарион расстегнул на девушке пояс и воротник, чтобы ей было легче дышать. Затем осмотрел лезвие гнолльего ножа, старательно вытер его об одежду Тис (своя показалась стражу недостаточно чистой), глубоко рассёк крест-накрест место укола и принялся отсасывать и сплёвывать на пол выступившую кровь. Возможно, делать это было поздновато, но Утарион рассудил, что избавление даже от малого количества яда принесёт дроу пользу. Однако, несмотря на все его старания, Тис дышала
Настал момент, когда Утарион заметил, что девушка и вовсе не дышит. «Ну уж нет, давай умирать будем позже, при более героических обстоятельствах», — сказал он мысленно и крепко нажал ладонями на рёбра Тис, помогая ей выдохнуть. Вдоха после не произошло. «Да что ж это такое! — возмутился Утарион. — Дроу должны быть живучими, как тараканы! Мне подсунули полукровку? Принцессы не бывают полукровками!» Сделав глубокий вдох, он поддержал ладонью шею Тис чуть ниже затылка, обхватил её губы своими губами, свободной рукой зажал дроу нос и с силой выпустил воздух ей в рот. А потом снова помог сделать выдох.
Вскоре до Утариона дошло, что, помогая Тис дышать, он не чувствует под ладонями ударов сердца. «Мрак возьми, — буркнул эльф себе под нос. — Припомнить бы, как там Элерим делал с утонувшим парнем…» Рубашку на девушке пришлось разрезать от ворота до подола. Некоторое время Утарион озадаченно изучал открывшуюся ему соблазнительную картину, потом решился: поставил ладонь между грудями Тис, чуть правее того места, куда в бою вогнал бы кинжал, и резко, всем весом надавил. Под рукой хрустнуло. «Не сломать бы ей чего, — встревожился самозваный лекарь. — Она ж меня порвёт на куски, когда очнётся… Если очнётся… Главное, чтоб очнулась…»
Однако терять драгоценные мгновения было нельзя. Утарион снова принялся то вдувать в рот Тис воздух, то нажимать ей на грудь, стараясь заставить сердце работать. «Бедная девочка, — думал он. — Красивая такая, хоть и синенькая… Но ей это даже идёт. От женихов, наверное, отбоя не было… Сидела бы себе во дворце, у мамы с папой под крылом, паучка своего дрессировала… Так нет ведь, зачем-то на подвиги понесло. Хотя, она же рассказывала: там пророчество, спасение мира… Но дроу эти — тоже мне, храбрецы из-под горы. У них что, не нашлось для таких дел крепкого парня? Девчонкой прикрылись… Ну, какой из неё боец? Так только, покрасоваться. Нет, положим, дурной отваги в этой пигалице выше леса стоячего. Да и оружие она в руках держать умеет. Наверное, в паре-тройке набегов успела поучаствовать… В качестве командира, конечно: рубить врагов в капусту ей уже приходилось, а вот прибирать поле после боя — точно нет. Слезами ведь давилась, когда увидела настоящую смерть, рядышком, а не где-то там… Причём смерть своего, того, с кем из одного котла хлебала, а не просто одного из строя… Не привыкла она ко всей этой грязи. Но так и должно быть. Не надо к такому привыкать. Будь моя воля, я бы вообще запретил учить дев боевым искусствам. Нечего женщинам делать на войне, их предназначение — дарить жизнь, а не отнимать её».
I. Глава 15. Искушение Ондимбы
— Вот моё место силы, маленькая ликана, — гноллья шаманка прошла вглубь пещеры с высоким потолком, поддерживаемым каменными колоннами. Всё центральное пространство занимала огромная купальня, наполненная водой. И вокруг не было видно ни лежбища, ни сундуков для припасов.
— Как тут странно, — прошептала Яси, окинув осторожным взглядом пещеру. — Зачем ты привела меня сюда, старая гнолла? И не зови меня маленькой ликаной, отец дал мне имя Яси Атай-тар. Правда, теперь уже его нет среди живых. Я — последняя из Атаев.
— А меня прежде звали Ститиба. Но с тех пор, как я стала Ондимбой — той, кто общается с духами — моё имя забыли.
— Почему? Разве ты умерла? Или совершила непростительное?
— И то, и другое.
Гнолла подошла к кромке купальни и одним движением стянула с обеих рук кожу, оказавшуюся перчатками. С головы её вместе с кожей сошли все волосы, следом в сторону полетела и широкая тога.
Яси ахнула, прикрыв ладошкой рот. Существо, стоявшее теперь перед ней в одной набедренной повязке, пугало. Но всё же дочери шамана не пристало бояться ни духов умерших, ни безобразных живых.