Время наточить ножи, Кенджи-сан! 6
Шрифт:
Не успел я вымыть очередную стопку, как ко мне подошёл Рёсуке, помощник шеф-повара. Его сальные волосы прилипли ко лбу, фартук был заляпан соусом, а лицо выражало усталое раздражение, как будто он ненавидел всё вокруг, но слишком вымотался, чтобы злиться по-настоящему. Он ткнул пальцем в мою сторону, его голос был резким, но без той злобы, что у Тецуо.
— Ямада, — сказал он, вытирая руки о тряпку. — Хватит мыть. Пойдёшь на разгрузку. Грузовик с товаром пришёл, а Таро один не справится. Шевелись.
Я кивнул, скрывая облегчение. Разгрузка означала доступ
Он бросил на меня взгляд, но ничего не сказал, просто указал на коробки с рыбой и овощами.
— Бери и неси, — буркнул он, и я взялся за работу.
День превратился в бесконечный марафон. Коробки были тяжёлыми, их углы впивались в ладони, а спина начала ныть уже через час. Мы с Таро таскали ящики в подсобку, где полки ломились от банок, мешков и контейнеров с морепродуктами. Я заметил, что некоторые коробки были без маркировки — странно для ресторана такого уровня.
Мой разум фиксировал детали: Таро избегал разговоров, Рёсуке проверял только половину груза, а Тецуо пару раз прошёл мимо, бросая взгляды, от которых холодело в груди. Я хотел заглянуть в те коробки, но не мог — не сейчас, не под их взглядом. Мои мышцы горели, пот стекал по вискам, а кепка липла ко лбу. Я не был слабаком, но эта работа высасывала силы, как пустыня воду. Каждый шаг был борьбой, каждый ящик — испытанием, и я чувствовал, как тело кричит о пощаде.
К концу смены, когда часы пробили десять вечера, я был выжат, как лимон. Кухня затихла, повара разошлись, а зал опустел. Мои руки дрожали, спина ныла так, будто по ней прошлись катком, а ноги казались свинцовыми. Я снял кепку, вытер пот со лба и прислонился к стене в подсобке, мечтая о доме. Мой пентхаус в Минато, с огромной ванной из чёрного мрамора, где горячая вода смывала бы эту грязь и боль. Я представлял, как наливаю себе «Макаллан» 18-летней выдержки, его дымный вкус согревает горло, а вид на Токио из панорамных окон напоминает, кто я на самом деле.
Я уже направился к выходу, когда услышал лёгкие шаги. Мика появилась из-за угла, её униформа была чуть помята, но глаза всё ещё горели любопытством. Она держала сумку, явно собираясь домой, но остановилась, глядя на меня с лёгкой улыбкой.
— Хиро, ты живой? — спросила она, её голос был тёплым, но с ноткой насмешки. — Выглядишь, будто тебя грузовик переехал.
Я усмехнулся, стараясь скрыть усталость, и пожал плечами.
— Бывало и хуже, — сказал я, держа голос ровным. — Первый день, знаешь. Привыкну.
Мика кивнула, её взгляд стал серьёзнее, и она шагнула ближе, понизив голос.
— Слушай, ты нормальный, — сказала она. — Не
Мой разум замер, как будто кто-то нажал на паузу. Где я живу? Я не мог сказать правду — пентхаус в Минато, с охраной и видом на залив, выдаст меня с потрохами. Хиро Ямада не живёт в элитном районе, не пьёт виски за тысячу долларов и не спит на шёлковых простынях. Но ложь должна быть правдоподобной, а я был слишком вымотан, чтобы придумать её на ходу.
Мои глаза метнулись к Мике, которая ждала ответа, её лицо было открытым, но с лёгкой настороженностью, как будто она проверяла меня. Тецуо стоял у выхода, его силуэт маячил в дверном проёме, и я почувствовал, как его взгляд буравит мне спину. Если я ошибусь, если Мика заподозрит, если Тецуо услышит что-то не то — моя маска рухнет, и весь план сгорит.
Я открыл рот, лихорадочно соображая, что придумать.
Глава 2
Я стоял в подсобке «Жемчужины», прислонившись к холодной стене, с руками, всё ещё пахнущими мылом и рыбой. Мика смотрела на меня, её глаза были тёплыми, но с лёгкой настороженностью, как будто она ждала, что я скажу что-то не то.
— Где ты живёшь? — её вопрос повис в воздухе, как ловушка. Тецуо маячил у выхода, его бычья шея и злобный взгляд буравили мне спину. Я чувствовал, как пот стекает по вискам, не только от жары кухни, но и от напряжения. Хиро Ямада не живёт в пентхаусе в Минато, не ездит на внедорожниках с личным водителем и не пьёт виски за тысячу долларов. Мой разум лихорадочно искал правдоподобную ложь.
— В Сэтагая, — выдавил я, добавляя в голос усталую небрежность. — Снимаю комнатку недалеко от станции. Ничего особенного, но жить можно.
Мика кивнула, её лицо смягчилось, и я почувствовал, как напряжение чуть отпускает. Сэтагая — район достаточно обычный, чтобы не вызвать подозрений, но не настолько убогий, чтобы она удивилась. Я мысленно выдохнул, радуясь, что не ляпнул что-то вроде «у бабушки в деревне».
— О, круто, — сказала она, перекидывая сумку через плечо. — Я в Накано, почти по пути. Может, завтра вместе поедем? А то после смены тут одной опасно.
Я кивнул, стараясь выглядеть дружелюбно, но не слишком заинтересованно. Мика была ключом — её болтливость и намёки об уволенном парне могли привести меня к разгадке убытков «Жемчужины». Но Тецуо всё ещё торчал у двери, и я чувствовал его взгляд, как лезвие у шеи.
— Договорились, — сказал я, натягивая кепку ниже на глаза. — Завтра увидимся.
Мика улыбнулась и ушла, её шаги растворились в гуле опустевшей кухни. Тецуо бросил на меня последний взгляд, сплюнул на пол и вышел, оставив меня одного. Я вытер пот со лба, чувствуя, как спина ноет после коробок и тарелок. Мой пентхаус манил, но я знал: Хиро Ямада не возвращается в Минато. Я вышел через чёрный ход, вызвал такси до скромной гостиницы в Сэтагая, где снял номер на ночь, и рухнул на жёсткую кровать, мечтая о горячей ванне и «Макаллане».