Время покинуть дом, Хейли Джей

Время покинуть дом

на обложку

Хейли Джей

Шрифт:

empty-line/>

Мать: Конечно, она помогает.

Анна: Я – вторая мама.

Лэнди: Вторая мама.

Младшая дочка: А я третья!

Мать: Ну, я не уверена, но мне кажется, что Аннабелла отлично ладит с детьми. Они её очень любят и им с ней хорошо. Они очень скучали за ней.

Лэнди: Правда, вы сильно скучали за Аннабеллой все прошедшие две недели?

Анна: Конечно. Это надо было слышать, какими голосками они разговаривали со мной, когда я звонила им! Сьюзан только и плакала: «Когда ты вернёшься? Когда ты вернёшься? Когда ты вернёшься?»

Лэнди: И какие чувства ты испытывала при этом?

Анна: Понятно, тоску.

Лэнди: Когда ты слышала это?

Анна: Да.

Лэнди: А какие чувства ты испытала, вернувшись домой?

Анна: Я была совершенно счастлива.

Лэнди: И вот, наконец ты вернулась к своим подопечным (указывает на маленькую девочку, сидящую у неё на коленях).

Анна: Да.

Психотерапевт начинает расспрашивать девушку, какие чувства она испытывала, когда, находясь в стационаре, разговаривала по телефону с близкими. Это ошибка. Специалист, безусловно, действовал из самых благих побуждений, стремясь тем самым подчеркнуть, какие замечательные чувства она испытывает в кругу семьи. Однако, когда имеешь дело с членами семьи, имеющими столь блистательный опыт скрытых манипуляций друг другом, что они оказываются способны доводить друг друга до психозов,

стоит поменьше давать им возможность говорить не о конкретных, земных, практических вещах, а снова погружаться в сказочный мир метафор и чувств. А расспрос о чувствах ведёт нас именно туда.

Повторюсь: когда психотерапевт стремиться беседовать с членами такой семьи о конкретных практических вещах и обсуждает чёткие правила поведения, его позицию трудно поколебать. Если же он пускается в мир глубин подсознания, беседует о чувствах, символах, метафорах, аналогиях, он отправляется в те сферы, где его партнеры по общению на сеансе часто значительно искушеннее его самого, и, когда общение начинает организовываться таким образом, то нередко они прямо на сеансе начинают грызню друг с другом, пользуясь этими скрытыми манипулятивными ходами. Как выражалась Клу Маданес, переходя на технический язык, в общении с подобными семьями психотерапевт должен пользоваться цифровым, а не аналоговым кодированием своих посланий. И получается, что в описываемом случае психотерапевт, обсуждающий на сеансе чувства, каковыми бы ни были его намерения, поддерживает продолжение патологической семейной коммуникации. Для более уверенной работы проще вовсе не спрашивать на сеансах про чувства<a class="sdfootnoteanc" href="#" name="sdfootnote17anc">17</a>. Вот и в данном случае мы видим, как отец начинает бессознательно защищаться после скрытой атаки дочери, сказавшей, что ей было тоскливо в стационаре, куда он её поместил, а позже мы видим, как умело дочь накидывает на мать петлю манипулятивной «двойной связки».

Отец: И чему в их словах ты так огорчилась?

Анна: Я огорчилась тому, что не могу вернуться домой, когда они зовут: «Когда ты вернёшься?»

Отец: Я вижу.

Анна: А я не могла пойти и вернуться домой, и мне оставалось только плакать.

Брат: Ты скоро вернешься. Ты уже через пару дней будешь дома.

Отец: Ну, на самом деле мы не знаем, когда она вернётся домой. Мы в больнице ничего не решаем.

Лэнди: Ну, я думаю, что скорость выписки во многом будет зависеть от того, что мы здесь с вами решим.

Анна (замечая, что мать заплакала): Давай, продолжай плакать, это хорошо, что ты можешь выплакаться. Я в больнице от взрослых женщин слышала, что они не могут больше плакать оттого, что когда-то слишком старались сдержать свои слёзы.