Время умирать. Рязань, год 1237
Шрифт:
Глава 9
Наверное, русские луки и в самом деле были чуть слабее монгольских, но броня у рязанцев оказалась лучше. Во всяком случае, у воинов степной стражи, скачущих по краям строя и прикрывающих собой своих плохо одоспешенных соратников.
Опять, как и с половцами, счет потерь пошел в пользу русичей. Тех монгольских всадников, что скакали поближе к рязанцам, выкосили почти всех, и довольно быстро. Враги так же, как и половцы, увеличили расстояние между собой и русскими до полутора сотен саженей. Убойность их стрел сразу упала. Они, конечно, продолжали
Темнело быстро. На востоке небо стало почти черным. На западе еще светлела полоска у самого окоема. Зажглись первые, самые яркие звезды. Монголы продолжали преследовать. Упорные. Стрелы продолжали лететь, но стало их заметно меньше. Или просто целиться в наступающей темноте стало труднее.
Ратьша приказал прекратить стрельбу: стрел в тулах осталось совсем чуть. Немного погодя его догнал Могута.
– Скоро совсем стемнеет! – наклонившись в сторону боярина, крикнул он. – Будем прорываться?
– Нет! – тряхнул головой Ратислав. – Эти прямой бой не примут! А мы людей растеряем в темноте! Переловят потом поодиночке! Надо держаться вместе!
Ратьша закашлялся, захлебнувшись холодным ветром.
– Ночь продержимся! – поборов кашель, продолжил он. – А еще до полудня будем в Онузле! Дотянем! Должны!
– Понял! – кивнул Могута. Помолчал. Потом предложил: – Надо пересесть на заводных, тогда пойдем быстрее, доберемся раньше! Как совсем стемнеет! Стеляют реже, а в темноте вообще перестанут, коней не побьют!
– Давай так!
Стемнело. Монголы действительно стрелять перестали, увеличили расстояние между собой и русскими саженей до трехсот, видно, опасаясь неожиданного удара, но продолжали висеть по бокам рязанского отряда.
Ратьша приказал сделать остановку. Переседловывали коней поочередно: половина отряда караулила возможное нападение, вторая перебрасывала седла. Потом поменялись. Монголы, не сразу заметившие остановку русских, проскакали чуть вперед и остановились там, сбившись в кучу, смутно темнеющую на фоне еще чуть-чуть светлого неба. Переседловались, построились поплотнее и, набирая разбег, двинулись на монголов. Те ждать не стали: раздались в стороны и скрылись в темноте справа и слева. Русские помчались вперед, шпоря свежих коней, не отягощенных доспехами. Судя по топоту, монголы снова пристроились по бокам отряда.
Скакали всю ночь без роздыха, определяясь по звездам. Люди вымотались. Ночью потеряли пятерых раненых, выпавших из седел, не выдержавших ночной скачки. Утешало только то, что монголам приходилось не слаще.
В нарождающихся рассветных сумерках Ратислав начал узнавать знакомые места. Оказалось, что за ночь они успели проскакать даже большее расстояние, чем он надеялся, до Онузлы оставалось всего-то верст двадцать – двадцать пять.
Враги скакали в полуверсте по обе стороны отряда. Половцев видно не было. Наверно, предоставили честь разобраться с рязанцами своим хозяевам. На землю опускались утренние заморозки, на глазах серебря инеем полегшую траву. Надо было менять коней на боевых: скоро монголы снова возьмутся за луки, побьют заводных,
Встали. Ратьша свистом подозвал Буяна из общего табуна. Жеребец послушно подбежал, встал в паре саженей как вкопанный, ожидая привычной тяжести седла и всадника. Ратислав расседлал заводного. Конь устал, бока ходили ходуном, екала селезенка, из ноздрей в морозный воздух в такт дыханию били струи пара, пот на боках превращался в иней. Напоить бы и его, и Буяна, да нечем. А и было б чем, нельзя: загубишь коней, остудишь. Ничего, дотерпят.
Перекинул седло, затянул подпруги, сел на Буяна, осмотрелся. Монголы все так же маячили в полуверсте, не пытаясь воспользоваться неизбежной неразберихой, возникшей у русских при переседловке. Ну да разобрались быстро, не стали искушать степняков дольше необходимого. Двинулись дальше. Теперь отряд ехал заметно медленнее: боевые кони не предназначены для долгой скачки, потому шли рысью.
Монголы не приближались, продолжая ехать в полуверсте по обе стороны от рязанцев. Даст Перуне, может, так и до Онузлы будет? Хорошо бы, стрел совсем мало, нечем будет отгонять настырных степняков, ежели кончатся. Представив такое, Ратьша поежился. Если дойдет до того, монголы приблизятся вплотную и безнаказанно утыкают его людей стрелами, уходя от рукопашной, в которую будут кидаться русичи. В этом случае останется одно – пересаживаться снова на заводных, не обремененных доспехами, и пытаться уходить в отрыв во весь опор. Сделать это на полузагнанных заводных вряд ли получится. Спасутся немногие.
Но монголы не приближались. Видно, тоже стрелы на исходе. А может, и вовсе кончились. Немудрено: сколько вчера высыпали, а пополнить негде, как и рязанцам. Небо на востоке покраснело, и скоро там начал вспухать шар солнца, пока еще не режущий глаз ослепительным своим дневным сиянием. Небо посветлело, звезды пропали, только лунный диск бледным пятном висел слева над головой. Солнце медленно, но верно карабкалось в небеса, наливаясь белым слепящим огнем. Выехали на крутой взлобок. Вот и Онузла! Добрались!
Подъезжали к пограничному городку с полудня, со стороны речки Нузлы, впадающей в Польный Воронеж. Из крепости, когда до нее еще оставалось версты три, навстречу выехал отряд всадников воинов в триста. Монголы, увидев спешащую к русским помощь, остановились, пропустили рязанский отряд вперед, сбились в кучу. Их, даже считая приближающуюся подмогу, было раза в два больше. Но нападать они, похоже, не собирались. Точно стрелы кончились, а вступать в рукопашную им не с руки: слабоват доспех, да и мелковаты у них лошадки для такого дела.
Встретились со своими верстах в двух от речки Сурены. Ратьша выехал вперед. За хвостом отряда присматривал Могута. Во главе встречающих ехал сам тиун Тимофей на рослом боевом жеребце, облаченном в конский доспех. Сам тиун, тоже в полном доспехе, поблескивая на солнце наборными бляхами, выехал вперед, подскакал к Ратиславу. Поздоровались. Да, тяжеловато Тимофею, не привык он к езде в тяжелой броне. Тучен тиун-воевода. Лицо покраснело, из-под шлема по щекам бегут струйки пота. Да и то, сидит он больше на княжьем погосте, изредка налегке проедется по недалеким селищам, имеющим недоимки по оброку.