Все мы злодеи

Фуди Аманда

Черные глаза Рида расширились.

— Ты не можешь быть настолько глуп, чтобы пытаться наложить это заклинание на меня. Я защищен.

— Я не настолько глуп.

Гэвин сделал глубокий вдох, впитывая заклинание. Оно покалывало в его легких, как горячий напиток. Хотя он не мог этого видеть, он знал, что на его горле появилась линия обычной магии — заклинания, где нужно было коснуться получателя, обычно оставляли след. — Я наложил его на себя. А теперь слушай. Либо ты поможешь мне выиграть турнир, либо я найду способ сделать это в одиночку. Может быть, я проиграю.

Но если все это закончится и я все еще буду жив, я найду тебя. Где-нибудь за пределами твоего безопасного, защищенного магазина. И я увижу, как умрут шесть человек, так что…

Он пожал плечами, магия текла вокруг него. Заклинание заставляло мир казаться странно далеким, как будто он был посреди текущего потока, позволяя течению нести его туда, куда оно должно. — Я не думаю, что еще один будет так тяжко лежать на моей совести.

Заклинатель вздохнул после того, как заклинание Гэвина закончилось.

— Тебе не нужно было заклинать себя, чтобы доказать, что твоя угроза реальна. И я должен выгнать тебя за это, несмотря ни на что.

Но он не двигался. Его пирсинг снова звякнул о зубы. Гэвин начал понимать, что это означало, что Рид задумался.

— Ты сильный, я отдам тебе должное, — сказал он наконец. — Сильнее, чем я думал. И ты явно сделаешь все, чтобы доказать это другим семьям.

— Я так и сделаю, — сказал Гэвин, не уверенный, хвалил ли его создатель заклятий или проклинал его.

Что-то промелькнуло в глубине глаз Рида.

— Что, если в турнире было нечто большее, чем просто победа?

Гэвин нахмурился.

— Есть. Это проигрыш. Моя семья буквально написала книгу об этом.

— Хм.

Рид поиграл с потрепанной обложкой «Традиции трагедии».

— Ты явно устал от всего этого. Одна и та же история снова и снова. Если бы ты мог это изменить…

— Я могу это изменить, — решительно сказал Гэвин. — Я могу выиграть этот турнир. Но мне нужна твоя помощь.

Он не знал, как долго еще даже его жалкая гордость сможет это выносить. Он встретился взглядом с Ридом, нервно ожидая — пока Рид, наконец, не прервал их взгляд.

— Я не буду официально поддерживать тебя, — сказал он, и желудок Гэвина сжался. — Но у меня, возможно, есть кое-что, что я могу тебе предложить. Что-то, что сделает тебя более могущественным, чем любой другой чемпион.

Гэвин почувствовал слабый проблеск надежды, но он не был глупцом. Никто не сделал бы такого предложения без каких-либо серьезных условий. — В чем подвох?

— Это не просто какое-то заклятие, — серьезно сказал Рид, перегибаясь через стойку. — Это превратит тебя в сосуд. Все еще интересуешься?

Тени в магазине заклинаний внезапно показались темнее и длиннее, загроможденные полки и столешницы давили на поле зрения Гэвина. Он смутно осознавал, как его сердце отскакивает от грудной клетки, как он застыл на месте, окоченевший, как труп.

Это был слух, распространенный в дальнем углу паба или в переулке за общей сигаретой, история, которую все каким-то образом слышали, но никто не мог вспомнить, чтобы ему рассказывали.

Что

если бы ты знал, как, ты мог бы черпать необузданную магию из своего собственного тела, чтобы сделать свои заклинания более мощными. Превратить себя в сосуд, способный повысить класс любого используемого вами заклинания — точно так же, как высшая магия. Но за это придется заплатить ужасную цену.

Все, кто когда-либо пользовался им, сошли с ума, как говорят слухи. А потом они расстались с жизнью.

Но Гэвин уже был потерян.

— Я в деле.

— Тогда нельзя терять времени, — сказал Рид, исчезая за бархатными занавесками. Гэвин последовал за ним, вздрогнув, когда внезапный порыв чар окутал его — какое-то заклинание телепортации.

Комната, в которую его перенесли, была небольшим, нетронутым пространством, которое напомнило ему кабинет врача, вплоть до запаха антисептика. Единственным намеком на то, что здесь было что-то еще, были склянки с необработанной магией и доски заклинаний, аккуратно сложенные на сияющих белых полках.

Рид поймал растерянный взгляд Гэвина, когда тот раскладывал раскладушку в углу. — О, задняя комната не всегда выглядит так. Это как раз то место, где мы работаем над нашими более… экспериментальными случаями.

Гэвин боролся с мыслью, что Рид все это время хотел этого. Чтобы Гэвин согласился приставить нож к собственному горлу.

— Как именно это будет работать? — спросил он.

— Превращение твоего тела в сосуд требует особого вида заклятия. Мне нужно разблокировать твою способность получать доступ к твоей собственной жизненной силе. После того, как я закончу, тебе больше не нужно будет собирать или хранить необработанную магию — ты сможете использовать себя в качестве источника своей магии, усиливая свои заклинания. Все, что ты произнесёшь, будет по крайней мере на два или три класса выше исходного заклинания. Это не так сильно, как высшая магия, но ни у кого другого в турнире не будет такой силы, как у тебя.

Гэвин напрягся. Рид сказал, что он наложит заклятие на Гэвина, а заклятия были предназначены для причинения вреда.

— Но?

— Но каждый человек рождается с ограниченным количеством жизненной магии в своих телах.

Рид полез в ящик стола и вытащил шприц. — Каждый раз, когда ты черпаешь из своей собственной магии жизни, ты будешь черпать из колодца, который не наполняется. И если он полностью опустеет,

ты умрешь, независимо от того, выиграл ли ты турнир или нет. Это навсегда и необратимо.

Вот оно что.

Если бы он сделал это, он бы ограничил свое использование магии на всю оставшуюся жизнь.

Но если он не пройдёт через это, остаток его жизни, вероятно, все равно будет намного короче.

— Ты сказал, что знал, что я приду сюда, — сказал Гэвин. — Ты предлагал это кому-нибудь еще?

Рид зловеще улыбнулся. — Ты будешь моей первой попыткой. Я ждал идеального добровольца.

— И что делает меня идеальным?