Всё началось со скандала
Шрифт:
— Я в этом не виноват.
— Знаю. Но разве нельзя было сказать мне сразу? И Аппертон! О чем ты думал, поощряя его в том пари?
— Тем вечером... — Бенедикт запустил пальцы в волосы, и они встали дыбом.
Джулия внимательно посмотрела на него, и его изможденный вид поразил ее в самое сердце. Он почти не спал этой ночью, а может быть, и вовсе глаз не сомкнул. Джулию захлестнуло чувство вины.
— В вечер бала у Послтуэйтов, — продолжал Бенедикт, мы были в клубе «Уайтс». Я даже не помню, что собирался написать в книге. Увидел, что этот болван упомянул твое
— Ты в самом деле решил, что он вскружит мне голову? Уж кто-кто, а ты должен знать, что я никогда бы не поступила так с сестрой.
— Я знаю, только... Тебе не понравится, но скажу как есть. С того момента, когда все это началось, я не мог мыслить здраво о касающихся тебя вещах. Бросил Аппертона и поехал на бал искать тебя. И если он подписал пари, это случилось после моего ухода из клуба.
— Так ты не сделал ничего, чтобы помочь другу выиграть немного наличных?
— Джулия, за кого ты меня принимаешь? — Левый уголок его рта задергался. — Вообще-то он просил. Приехал и рассказал мне о твоей помолвке. А я отказался. Но все-таки ты должна признать, что он здорово помог нам сбежать из города.
— Да только одежда, которую Аппертон для меня нашел, оказалась мала.
По лицу Бенедикта расплылась язвительная улыбка, от чего сердце Джулии невольно забилось быстрее.
— Если бы он подобрал платья, которые идеально тебе подходят, мне пришлось бы вызвать его на дуэль.
Она уже начала улыбаться в ответ, но при упоминании о дуэли улыбка увяла прежде, чем успела расцвести.
— Пожалуйста, не нужно об этом шутить. Достаточно и того, что папе придется встретиться с Кливденом.
— Этого нельзя избежать. Если бы не твой отец, он бы вызвал меня, и плевать, что этот идиот говорил раньше. Сбежав с тобой, я лишил его кучи денег: Аппертон не может быть единственным, кто подписался под тем пари.
— Сам виноват, раз был таким самоуверенным и поспорил на громадную сумму. Пять тысяч! До чего нелепо. Чтобы расплатиться со всеми, ему придется найти себе богатую наследницу.
— Может, он надеется, что твой отец его застрелит, тем самым избавив от неприятностей?
При обычных обстоятельствах это заставило бы Джулию расхохотаться, но не сегодня — отец тоже может погибнуть.
— Пожалуйста. — Голос дрогнул, и ей пришлось сглотнуть, прежде чем продолжить. — Пожалуйста, не говори такого.
— Ты же не беспокоишься за Кливдена, правда?
— Я думаю о папе, — прохрипела Джулия. Конечно, она злилась на него из-за всей этой неразберихи, но ей все равно не хотелось, чтобы отец рисковал своей жизнью.
Бенедикт потянулся, взял ее руку в свои ладони, и руке стало тепло.
— По его собственному признанию, это будет не первый раз, когда мистер Сент-Клер окажется под вражеским огнем.
— Да, но исход той дуэли мне уже известен. Папа выжил.
— Но ты же понимаешь, правда, что в большинстве этих дуэлей чести никто не пытается по-настоящему убить противника?
Как ей хотелось поверить ему! Но в глазах промелькнуло сомнение и лишило убедительности его голос.
— Я не могу остановить эту дуэль, — произнес он, словно пытался убедить самого себя в счастливом исходе. — Ты это знаешь. Но я, черт побери, сделаю все возможное, чтобы никто не погиб.
Г лава 19
Миссис Сент-Клер обрушилась на младшую дочь в ту же секунду, как та переступила порог. Она кричала и бушевала, пока Биллингз помогал Джулии снять плащ. Схватив дочь за руку, мать протащила ее по всем трем пролетам лестницы в спальню. Закрыв за собой дверь, миссис Сент-Клер топнула ногой, подбоченилась и приступила к долгой, славной выволочке.
Джулия сидела на кровати, потирая место на руке, где утром, скорее всего, появятся синяки, и выслушивала брань молча, как полагается, но при этом ждала, когда мать замолчит, чтобы перевести дух. Она очень быстро потеряла счет тому, сколько раз мать повторила слова «скандал», «обесчещена», «позор» и «полнейшая катастрофа».
В какой-то момент миссис Сент-Клер произнесла нечто, подозрительно похожее на вопрос: «Ты вообще понимаешь, как усердно я трудилась, чтобы этого добиться, и все ради того, чтобы ты потом отказалась?»
Джулия не стала утруждать себя ответом. Никаких оправданий тут быть не могло. Должно быть, прошло не меньше получаса, пока мама добралась до финала:
— Ну? Что ты можешь сказать в свое оправдание?
— Ничего.
Миссис Сент-Клер моргнула. Ее прическа давно рассыпалась, и волосы теперь беспорядочно падали на раскрасневшееся лицо. Она явно рассчитывала услышать какие-нибудь оправдания.
— Ничего?
— Я не могу сказать ничего такого, о чем не говорила раньше, — объяснила Джулия так, словно обращалась к маленькому ребенку. Как будто это она была родительницей. — Поэтому и говорю — «ничего».
— А что же будет с нами? Ты понимаешь, что мы как семья погибли? Мы банкроты? Понимаешь? — Голос матери достиг высот, какие обычно свойственны только самым знаменитым сопрано. — Ты могла бы нас спасти!
— Прошу прощения, но это не моя забота.
— Не твоя забота? Не твоя забота?!! — Миссис Сент-Клер снова набрала полную грудь воздуха и словно раздулась. Новый взрыв был неизбежен, со всеми возможными вариациями слова «неблагодарная».
Отлично. Пора ее оборвать и проверить, действует ли командирский тон Джулии на кого-нибудь, кроме Бенедикта.
— Да, это не моя забота. Папе не следовало попадать в такое положение.
Она вспомнила мрачное уныние, скрытое в отцовских словах, когда он отчаялся предоставить жене желаемое. Мой бог, а ведь отец, должно быть, когда-то любил маму. Может быть, до сих пор по-своему любит. Спустя более двадцати пяти лет брака он все еще пытается достичь для своей жены невозможного, старается добиться ее одобрения. Интересно, мама хотя бы догадывается об этом?