Всеблагое электричество
Шрифт:
Если кто-то и в самом деле вознамерится проследить за самоходной коляской поэта, то при определенной сноровке он непременно заметит и наш экипаж. А так — да мало ли куда мы могли поехать?
Лука выгнал коляску с заднего двора, а я закрыл ворота и заскочил к нему на козлы. Миновав узкий темный проезд, мы выкатились прямо к перекрестку и пересекли его, а на следующем повернули направо. Там шла сплошная стена домов, но после цирюльни на глаза попался темный переулок, и я скомандовал:
— Давай туда!
Лука заехал в небольшой дворик,
— Не упустим? — засомневался он, поправляя заткнутый за пояс револьвер, который упирался ему под ребра.
— Не должны, — успокоил я громилу, надеясь, что Альберту хватит ума не дразнить меня, меняя согласованный маршрут.
Но нет — вскоре послышался шум парового движка и мимо нас прокатил ярко-красный самоходный экипаж, приземистый и удивительно элегантный. Я немного выждал, желая убедиться в отсутствии слежки, потом махнул рукой:
— Поехали!
Когда мы вывернули на дорогу, задние фонари самоходной коляски светились алыми маячками уже метрах в пятидесяти. Лука встряхнул вожжами, лошадь зацокала подковами немного бодрее, и наше отставание начало понемногу сокращаться.
— Полегче! — даже придержал я громилу. — Они на повороте встать могут!
Но не встали. Просто не доехали.
Во дворах вдруг отчаянно затрещал пороховой движок, и на дорогу выкатился массивный фургон. Поэт ударил по тормозам, и самоходная коляска едва не пошла юзом, но все же замерла в паре метров от неожиданного препятствия.
И тут же из фургона выскочили двое! Один с ходу подскочил к Альберту и ткнул его телескопическим шестом разрядника. Сверкнула ослепительная искра, и поэт завалился грудью на баранку. Второй налетчик сунулся к Софи, но в лицо ему хлопнул пистолетный выстрел. Бандит рухнул на дорогу, и тут же возник револьвер в руке его напарника.
Лука открыл стрельбу первым. Темень ночи разорвали длинные дульные вспышки, и налетчик переключил свое внимание на нас. Пятясь к фургону, он выстрелил раз-другой, и Лука вскрикнул и перекосился на один бок. К этому времени я уже выдернул из-за пояса «Веблей», перехватил его двумя руками и поймал на мушку едва различимую в темноте фигуру.
Отдача подкинула револьвер, бандит крутнулся на месте и упал на дорогу. Падение спасло ему жизнь — вторая моя пуля прошла выше и угодила в борт фургона. Налетчик начал подниматься на четвереньки, но тут Лука неожиданно точным для раненого выстрелом сбил его обратно. Но и сам после этого выронил оружие, зажал ладонью бедро и скорчился на козлах. Даже в темноте было видно, как быстро пропитывается кровью его штанина.
— Давай! — крикнул громила, и я без колебаний бросился на помощь кузине. Фургон дернулся, сдавая назад, но перепуганный водитель поспешил, и движок заглох. Софи разрядила второй ствол дерринджера в лобовое стекло; кто-то выскочил из-за руля и бросился наутек. Разглядеть удалось лишь спину.
Вокруг головы ранившего Луку бандита растекалось кровавое пятно; я не стал задерживаться у него, обежал
Едва ли попал — для меткого выстрела сумерки сгустились слишком уж сильно.
Преследовать водителя я и не подумал. На соседней улице уже вовсю надрывался полицейский свисток, а Софи шлепала поэта ладонями по щекам и кричала как оглашенная:
— Альберт! Альберт, очнись!
— Умолкни! — потребовал я. — Это просто разрядник!
Подъехала наша коляска; перетянувший ногу выше раны ремнем Лука едва сидел на козлах и был бледен как смерть.
— Надо убираться отсюда! — просипел он и заскрежетал зубами от боли. — Сейчас набегут легавые!
Я ухватил обмякшего поэта под мышки, выволок его из-за руля и затащил на заднее сиденье коляски.
— Софи, помогай! — поторопил замешкавшуюся кузину, а когда та устроила голову Альберта у себя на коленях, скомандовал Луке: — Дуйте в клуб! Живее!
Софи попыталась возразить, но коляска тут же развернулась и укатила вдаль по улице. Я быстро огляделся по сторонам и склонился над телом убитого метким выстрелом Луки налетчика.
Китайцы или сицилийцы?
Сицилийцы или китайцы?
Я сдернул закрывавший низ лица платок и запалил спичку.
Убитый оказался европейцем.
Джузеппе, выродок такой! Ты об этом еще пожалеешь!
Послышался едва слышный сип, я выпрямился и перебежал к типу, которого подстрелила Софи. Выстрел в упор хоть и пришелся в грудь, не сумел прикончить бандита.
Я это исправил. Просто приставил револьвер к голове подранка и спустил курок.
И тут же через три дома мелькнул отсвет электрического фонаря, и кто-то что было сил заголосил:
— Стоять! Ни с места!
Часть пятая
1
Людям прекрасно известно, что они умеют делать, а чего делать не умеют. Зачастую они заблуждаются в оценке собственных способностей, но знать — знают наверняка. Я такой роскоши был лишен. Сложно объективно оценивать собственные навыки, когда понятия не имеешь, чем занимался еще два года назад.
Когда я запрыгнул на водительское место самоходной коляски, то не разбирался с управлением ни мгновения. Утопил педаль, переключая движок на задний ход, и коляска начала медленно откатываться от фургона бандитов, который почти полностью перегородил проезжую часть. За спиной вновь послышались крики, я второй раз надавил ботинком на педаль и выкрутил руль. Колесо с каучуковой шиной заскочило на бордюр, экипаж подпрыгнул и легко преодолел невысокое препятствие.
— Стой, стрелять буду! — заголосили сзади, и сразу хлопнул предупредительный выстрел, но коляска уже миновала узкое место и вновь соскочила с тротуара на дорогу. От полицейского меня прикрыл фургон.