Вспышки Золота
Шрифт:
Я кивнула.
– Ну, я показала тебе, как образец преподается ученику, когда делала языковое сплетение. Трудно нарисовать большинство сплетений, потому что они трехмерны и часто слишком сложны, чтобы хорошо разглядеть их на бумаге, поэтому учитель должен спроецировать узор для своего ученика.
– Медленно появилось другое изображение зеленых линий. Оно было намного проще, чем языковое сплетение, и я смогла скопировать его без колебаний. Она внимательно изучила мой рисунок.
– Ты схватываешь на лету, большинству учеников нелегко дается создание незнакомого сплетения.
– Да!
– Было замечательно знать, что мое странное внутреннее видение не было плодом моего воображения. В мои моменты слабости я гадала, является ли это одним из первых этапов безумия.
– Я хотела бы попробовать кое-что с тобой, если ты не возражаешь. Сосредоточься на бумаге этой карты. Постарайся уловить вспышки золота, которые ты мысленно видишь, когда смотришь на узор бумаги.
Я смотрела на старый пергамент так, будто собиралась его нарисовать, но в этот раз я активно искала золотые нити, которые только изредка замечала на краю своего видения. Это было похоже на то, как смотреть прямо на солнечное пятно закрытыми глазами. Если вы смотрите прямо на солнечное пятно, оно двигается вне поля зрения, но если вы смотрите немного в сторону, оно остается там, где было, и вы можете его изучить. Вместо просто смешанного желтого всплеска я увидела волшебный узор бумаги. Это было потрясающе.
Я была так взволнована и посмотрела на другие вещи в комнате, чтобы понять, смогу ли я обнаружить их сплетения. Это было похоже на то, как смотреть на картинки из книги «Волшебные глаза», на которые нужно смотреть сбоку, чтобы рассмотреть. Сначала мне было трудно увидеть трехмерные изображения, но как только я получила представление о том, как фокусировать глаза, я смогла узреть их. То же самое было и со сплетением. Исмаха прочистила горло.
– Простите, я немного увлеклась. Я и представить не могла, что такое вообще возможно.
– Покажи мне узор бумаги.
Я сформировала перед ней узор, и она изучила его на недостатки.
– Ты одаренная. Не так уж много людей могут различить сплетение, не видев его до этого. Большинству магов приходится учиться годами, чтобы выучить всего несколько из многих миллионов сплетений, известных в этом мире.
– Как много людей видит это так же, как я?
– В каждом поколении только один или два видят все также ясно, как ты. Большинство может видеть части узора, но не весь целиком.
Я задумалась, почему я, появившаяся тут откуда-то издалека, имеет способность, которая была здесь не у многих. Это было немного страшно. Я до сих пор не знаю, с чем именно имею дело. Я могла видеть закономерности... какая в этом была радость? Конечно, Келсон непреднамеренно показал мне, как создавать сплетения, а Исмаха целенаправленно показала мне, но на каждом узоре было много соединений и линий. Что если я что-то перепутаю? Я случайно не взорву себя?
– Откуда вы знаете, какую часть изменить в узоре, чтобы сделать то, что вы хотите? Откуда вы знаете, что будет?
– спросила я.
– А вот с этой частью у тебя могут возникнуть проблемы. Хотя ты и видишь
– Исмаха снова подняла нить.
– Ты видишь узор нити и узор бумаги. Что общее ты можешь в них выделить?
О, отлично. Я чувствовала себя как на каком-то сюрреалистическом уроке в средней школе. Я вздохнула и изучила две разные модели. Они обе были довольно простыми, но бумага была более сложной с дополнительными завихрениями и поперечными черточками, поэтому я изучала ее дольше, чем нить. Я заметила, что был раздел сплетения бумаги, похожий на нить, и сказала это Исмахе.
– Что еще?
– спросила она.
Я попыталась присмотреться еще раз, но глаза начали болеть. Мне просто хотелось спать. Это был длинный день, и мой мозг был перегружен.
– Не знаю, - ответила я слегка резковато. Мне тут же стало стыдно за свое фырканье. Исмаха была ко мне исключительно добра, но сегодня я себя исчерпала.
– Ты устала и впереди у тебя длинная дорога. Ложись спать, а завтра я помогу тебе собрать необходимые вещи, чтобы отправиться к королю, - сказала Исмаха.
– Вы были так добры ко мне, но я не могу просить вас о большем. Мне нечем вам отплатить, - слабо запротестовала я.
– Мы обсудим это завтра. Надеюсь, ты не против поспать здесь, на полу. У меня всего одна кровать, а мои старые кости больше не позволяют мне спать не в ней.
– Без проблем. Я ведь не тепличное растение.
– Слово «тепличное» не перевелось. Исмаха странно на меня посмотрела, но не успела я перефразировать свою мысль, как она пожала плечами и удалилась в дальнюю комнату.
Я свернулась на коврике на полу и вытянула руку поверх моего рюкзака. Касание его утешило меня, словно зеленый школьный рюкзак был единственной вещью, оставшейся от моего детства и привычного мне, уютного чувства дома.
Мне снились золотистые узоры. Они парили передо мной, некоторые сливались и образовывали новые узоры. Другие менялись сами по себе или полностью исчезали. Я по-прежнему пыталась понять, что все это значило. Это походило на математические сны, которые мне иногда снились, когда я упорно пыталась вычислить ответ, вот только истинная задача приводила меня в замешательство.
* * *
Я проснулась на рассвете от того, что мне приспичило в туалет. Служившая мне подушкой рука затекла, а левое бедро чувствовалось, словно один сплошной синяк.
Исмаха показала мне маленькое металлическое судно, используемое в качестве туалета, а затем удалилась в свою комнату. Какое-то время я озадаченно его разглядывала. Не стану вдаваться в подробности, а просто скажу, что в тот момент я позавидовала, что у мальчиков есть то, чего нет у девочек.
Закончив, я позвала Исмаху обратно. Я стояла прямо напротив судна, пытаясь избежать дальнейшего смущения. Но Исмаха подошла прямо к нему.