Вторая жизнь Арсения Коренева книга четвёртая
Шрифт:
— А я на завтрак только стакан кефира выпила, — сказала девушка. — Утром вообще есть не хочется. Зато вечером меня от холодильника не оттащишь.
— Судя по фигуре, вы всё-таки себе лишнего не позволяете, — хмыкнул я.
— Хороший метаболизм, — хихикнула Рита, зачерпывая ложкой очередную порцию перловки.
Я не спеша пил свой чай и жевал бутерброды с «Докторской» колбасой и «Пошехонским» сыром. Вдыхал свежий деревенский воздух, щурился на солнышко, в общем, радовался жизни. Лепота!
— Не хотите бутерброд? — ради приличия предложил я девушке.
—
— Да я своими наелся, не переживайте.
— Ну как хотите… А вообще никогда не думала, что перловка может быть такой вкусной, я бы даже от добавки не отказалась.
— Физический труд и свежий воздух, вот и весь секрет хорошего аппетита, — объяснил я.
— Наверное…Пойду сдам посуду.
Она встала, и в этот момент на дороге показался колёсный трактор, ехавший от деревни в нашу сторону. Дорога, конечно, была не идеальной, но и трактор, двигавшийся со скоростью примерно километров сорок в час, периодически как-то странно кидало из стороны в сторону. Иногда казалось, что он вот-вот опрокинется на бок, однако тракторист каким-то чудом удерживал машину в вертикальном положении.
— Что это с трактором? — спросила Рита.
— Спешит куда-то, — ответил я.
Не только мы заметили приближающийся трактор, все, кто находился в этот момент на дороге, расступились, освобождая проезд. Однако в последний момент вместо того, чтобы проскочить мимо, трактор свернул в нашу с Маргаритой сторону, причём практически не сбавляя скорости.
Я почувствовал, как внутри всё похолодело, но самообладание всё же меня не покинуло, в отличие от застывшей с приоткрытым ртом и остекленевшим взглядом Лебедевой и, прежде чем трактор решил её переехать я, словно распрямившаяся пружина, метнулся вперёд прямо из сидячего положения и, схватив девушку за руку, резко, со всей силы дёрнул на себя. Я практически успел, однако её правая ступня всё же угодила под переднее, малое колесо трактора, который пронёсся мимо и только метров через пятьдесят встал в поле. К нему тут же кинулись студенты и кто-то из мужчин-преподавателей, а навстречу им из кабины буквально выпал тракторист. Судя по тому, что он даже не мог стоять на ногах, подлец был пьян в стельку, и моментально схлопотал крепкий подзатыльник от Жоры Аванесяна – крепкого, почти двухметрового армянина с лечфака.
Я же в это время уже был возле девушки. Она лежала на пожухлой траве и громко стонала, то и дело повторяя:
— Ой, мамочки, больно-то как! Ой, мамочки…
Да уж, мамочки конкретные, подумал я, разрезая перочинным ножом резиновый сапог и осторожно стягивая его с ноги. Затем так же осторожно снял носок. М-да, приехали.
[1] Маскулизм — идеология и общественно-политическое движение, целью которого является устранение дискриминации мужчин и уравнение их в правах с женщинами.
Глава 2
Ступня уже начала отекать, приобретая синюшно-лиловый оттенок, и это зрелище заставило кого-то из числа собравшихся
— Там по-любому все косточки в лепёшку, — услышал я чей-то голос.
— Товарищи, давайте не будем нагнетать раньше времени, — попросил я. — Нужно транспортировать пострадавшую в районную больницу. Хотя бы вон на грузовике, что полевую кухню привёз.
Я поднял всё так же стонавшую Лебедеву на руки, показавшуюся лёгкой, как пушинка, и понёс в сторону машины. Водитель, которого повариха называла Иваном, видевший всю картину произошедшего из кабины, даже слова против не сказал, только пояснил своей поварихе, что заберёт её вместе с кухней позже, всё равно это была последняя точка их обеденного маршрута.
Причём мне никто и слова не сказал из своих по поводу того, что именно я вызвался сопровождать пострадавшую в больницу. А то пришлось бы проводить сеанс исцеления прямо здесь, в поле. Ну или подождать, пока ногу Маргариты загипсуют, как-то проникнуть к ней в палату и там уже все косточки
Эх, жаль, анестезию нечем сделать, чтобы облегчить страдания девушки. Да кто ж знал… Втроём в кабине было тесновато, и я забрался в кузов, благо там имелась скамеечка. Хлопнул ладонью по крыше кабины:
— Поехали!
До районной больницы, со слов водителя, ехать было не более получаса. А примерно посередине пути, когда мимо замелькали поля подсолнечника, я снова постучал по крыше кабины:
— Иван, тормози!
— Что случилось? — спросил недоумевающий шофёр, высунувшись из окна, всё же остановивший машину.
— Окажу пострадавшей первую помощь, потом может быть поздно, — туманно ответил я.
Лебедева, кажется, вообще с трудом понимала, что происходит, продолжая стонать с бледным, как мел, лицом. Я осторожно вытащил её из кабины, отнёс в сторону, где начинались заросли подсолнуха, положил на траву.
— Рита, вы как?
— Больно, — простонала девушка.
— Ничего, сейчас будет легче. Вы только не дёргайтесь, лежите смирно, мне так удобнее будет работать.
— А что вы хотите делать?
На её лице сквозь гримасу страдания промелькнула заинтересованность, смешанная с испугом.
— Буду приводить вашу ногу в порядок. Древняя восточная методика, тайну которой хранят тибетские монахи… Всё, ничего не говорите, мне нужно сосредоточиться.
Задним числом подумал, что и водителя нужно было предупредить, чтобы не вымешивался, а терпеливо дожидался нас в кабине. Ну теперь уж ладно, надеюсь, не станет нам мешать. Вернее, мне. Тем более ему нас точно не было видно, как и нам его.
Я из интереса засёк время, и приступил к работе… Уложился я всего за девять минут. Но эти девять минут дались мне очень и очень нелегко, так как работать ввиду пришлось в экспресс-режиме. С большим трудом я сдержал порыв рвоты, так как меня буквально выворачивало наизнанку, едва не выблевал свой обед в траву. Слабость была такая, что я весь покрылся холодной испариной, тонкая кофта под ветровкой моментально промокла насквозь.
— А чой-то вы тут делали так долго? — услышал я голос водителя.