Вторая жизнь Арсения Коренева книга четвёртая
Шрифт:
А в обеденный перерыв за чаепитием в ординаторской успел поближе перезнакомиться и с моими теперешними коллегами, а то в прошлый раз как-то всё было на бегу. Тот самый Шлеменко, Таисия Александровна Виолентова и Леонид Ильич Кислов, который сразу предупредил, что шуток по поводу имени и отчества не потерпит. И вообще на Брежнева он совсем не похож. Тут он не соврал, никакого сходства, кроме имени и отчества. Но я клятвенно пообещал по этому поводу шуток не допускать. Отсутствовала Блинова Вера Петровна, которая ушла с суток отсыпаться. В прошлое своё появление здесь я её застал, а вот Кислова не было, он как раз сменился тогда с дежурства. Главное, что и он не имел ничего против моего проекта с фокус-группами.
Была в нашей ординаторской достопримечательность – скелет с костями на проволочках. В тему рассказал анекдот.
Студент-медик
Анекдот зашёл, оказалось, никто его прежде не слышал. Я и сам-то его услышал уже в 90-е годы. Наверное, теперь с моей подачи разойдётся по стране.
Дежурной медицинской сестрой по отделению сегодня была Мария Никанорова, вполне ещё ничего выглядевшая в свои лет тридцать с небольшим. Так вот она сразу признала во мне композитора, которого в свою программу приглашала Элеонора Беляева. И тут же разнесла новость по всей больнице. Вот же балаболка! А на меня смотрела чуть ли не с обожанием, я всё время ждал, что она при всех вот-вот попросит автограф. Но в первый день этого, по счастью, не случилось.
Вечером с новой квартиры позвонил по телефону, который мне дал Шумский. Андрей Валентинович Сотников обладал прямо-таки бархатным баритоном, я подумал, что ему бы в опере или как минимум оперетте петь, а не погоны носить. Он записал мой адрес и номер домашнего телефона, пообещав его передать Шумскому, а меня не забывать. Хех, мог бы и не уточнять, люди его профессии никогда и ничего не забывают.
Бррр… Аж дохнуло 37-м годом, хотя мне, наверное, к счастью, жить в ту пору не довелось. Зато отец, будучи ещё живым, вспоминал, как их соседа по коммуналке, безобидного 55-летнего дядю Сашу, работавшего токарем на велозаводе, среди ночи увезли неизвестно куда люди в форме НКВД. Хотя уж известно куда… А через месяц в коммуналке узнали, что его судили по 58-й статье, якобы он специально портил детали для тракторов, и как вредителю ему впаяли 10 лет. Уж как его жена убивалась, тётя Клава… Дети к тому времени уже выросли, жили отдельно, своими семьями, но наверняка и их коснулось то, что отец – вредитель и в обще-то, получается, враг народа. Так и сгинул дядя Саша где-то в северном Казахстане на рудниках.
Кафедра начала работу в середине августа, а 1 сентября, в пятницу, я встречал в больнице свою первую группу студентов. На лечебном факультете было два потока, на каждом по 12 групп. Мне досталась группа №21, которой предстояло посещать кафедру в течение месяца. В октябре их сменит группа №22, и так далее.
Встреча со студентами проходила в небольшом зале на 1 этаже, где обычно проводятся летучки. Завкафедрой Орлов, прежде чем перепоручить их мне, разразился небольшой речью:
— Товарищи студенты! Напоминаю, что одной из задач курса госпитальной терапии является изучение клиники, диагностики и лечения тех заболеваний, которые не вошли в курс факультетской терапии. Однако главными задачами этой дисциплины являются изучение многообразия проявлений внутренних болезней и обучение студентов постановке «индивидуального диагноза» и проведению «индивидуального лечения». Это значит, что студент должен научиться выделять у пациента на фоне типичных проявлений заболевания особенности течения болезни именно у данного больного, научиться отличать симптомы основного заболевания от проявлений сопутствующих заболеваний, которые имеются у подавляющего большинства больных. Только такой подход позволит студенту – и врачу – поставить больному адекватный диагноз и назначить ему лечение в соответствие с особенностями течения заболевания у данного пациента и наличием у него сопутствующих болезней, то есть индивидуальное лечение. Другими словами, студент должен научиться лечить не только болезнь, но и больного. Умение ставить индивидуальный диагноз и проводить индивидуальное лечение – это вершина клинической медицины!
В конце речи он представил меня, добавив, что я буду проводить занятия по кардиологии. То есть разбор патологии со всеми симптомами, анализами и методами инструментального обследования. Чаще ЭКГ. Потом студенты отправятся курировать больных. Каждый получит по больному. Затем учащимся предстоит написать учебную историю болезни. По итогам семинаров и истории болезни будет ставиться оценка за цикл. После чего
В группе было 9 девушек и 7 парней. Все в чистеньких, накрахмаленных белых халатах и шапочках, у каждого с собой фонендоскоп, общая тетрадь и шариковая ручка. У меня имелся журнал, купленный специально в канцелярском магазине, буду записывать показатели каждого из своих подопечных, а к концу семестра первые оценки лягут на стол декана.
Да-да, и не нужно мне тут строить глазки, Семенеева! Ишь ты, не успел сказать про оценки, как начала мне тут загадочно улыбаться, помахивая накрашенными ресницами, как опахалами. Понимаю, длинноногая и грудастая девица вполне может производить впечатление на сокурсников мужского пола… Да что душой кривить, и у меня ниже пояса возникло, скажем так, некое напряжение. Однако я всё-таки был в состоянии контролировать своё поведение, так что её чары на меня не действовали.
Как выяснилось через пару-тройку занятий, были среди моих студентов и толковые ребята, преимущественно парни, что и неудивительно. Нет, я не женоненавистник, упаси боже, хотя маскулизм[1] – наше всё. Просто история доказала, что девочки больше отличаются прилежностью, из них, кстати, получаются неплохие терапевты, а вот искра гениальности чаще пробивается в особях мужского пола. В толерантном 21 веке меня бы за такие убеждения распяли и сожгли на костре одновременно, особенно в какой-нибудь «продвинутой» стране, но что поделать, я – продукт советского воспитания, и вообще эпохи, в которой мужчины ещё остаются мужчинами, а женщины – женщинами.
Занятия проходили по 5 часов – 45 минут плюс 15-минутный перерыв (перекурить или в туалет сходить), после чего студенты отправлялись на лекции, обычно на Делегатскую. Здесь же занятия проходили в моей вотчине – кабинете для проведения сеансов иглорефлексотерапия. Стулья брали из коридора. Было тесновато, но терпимо, и даже как-то уютно.
Первым делом шла теория, то есть повторение пройденной накануне темы с ответами на вопросы преподавателя. Я должен был буквально разжевать студентам то, что они видят на той же ЭКГ. Сперва норма, потом патологии. Если тема ИБС, то показывал, что меняется в ЭКГ при стенокардии и различных её видах, при инфарктах различной локализации. Если проходят нарушения ритма, то ребята должны объяснить виды нарушений и как они отображаются на ЭКГ. То же самое при гипертонической болезни и иных патологиях сердца. Только после того как все это в головах у студентов уляжется, будут даваться самостоятельные работы типа контрольных, в которых студенты на старых ЭКГ будут ставить диагноз или находить патологические изменения в работе сердца. Если два балла – то придется уже заниматься ещё и во внеурочное время. По-другому – отработка.
Приглашал я своих студентов и понаблюдать, как проходят сеансы иглорефлексотерапии. Мозги молодые, незамутнённые, всем было интересно, обещал студентов познакомить с результатами этой методики, когда они, эти самые результаты, будут очевидны. По новой приходится доказывать пользу иглоукалывания. Так-то никто палки в колёса не вставляет, но поглядывают коллеги на меня снисходительно. Хоть и Москва, где все передовые идеи, медицинские в том числе, должны внедряться в первую голову, но и тут по некоторым позициям царил консерватизм.
16 сентября, в субботу, наш поток пятикурсников, включая нескольких педагогов и меня, как молодого специалиста, отправился на уборку моркови в тот самый совхоз «Дубна». Накануне я на кафедральном совещании вечером, после больничного дня, зачитал доклад, основанный на материалах из медицинской библиотеки. Орлов, на чью диссертацию я так же ссылался, был чрезвычайно доволен, хоть и старался держать покер фейс. Да и остальным угодил, отметили мою серьёзную подготовку.
Погода уже с неделю стояла сухая, сегодня с утра было солнечно, дул лёгкий ветерок. Настоящее бабье лето! Я с собой в дорогу взял рюкзак, купленный в магазине спортивных товаров. Там же прикупил и термос, наполнил его с утра слегка подслащённым, крепким чаем. Ну а бутербродов пяток настрогал. Нас, правда, в обед вроде бы обещали покормить, но запас не помешает. Всем студентам тоже было наказано прихватить с собой «сухпаёк». Поехавший с нами Орлов перед посадкой в автобусы заявил, что ежели кого заметит выпивающим или унюхает запах алкоголя – тот сразу попадает на лишение месячной стипендии.