Второе пришествие
Шрифт:
Ясность ума возвращалась медленно и неохотно, мысли шевелились с огромным усилием. Гораздо лучше мне удавалось пялиться на стены и издавать неразборчивые междометия. Параллельно с этим в голове лениво плавал вопрос о капсуле с «желтой плесенью». Судя по всему, в пещере ее не было. Штильман первым делом рассказал о тайнике своим новым друзьям, после чего пришельцы заняли распадок и забрали капсулу. Ясно, что Григорий Львович убеждал меня в обратном лишь для того, чтобы завести нас с Бульвумом в эту дурацкую пещеру. И мы туда приперлись, что было совершенно напрасно. Этот путь оканчивался полнейшим тупиком. Во всех смыслах… А если бы я отправился с Кирюхой? Я по-прежнему не был уверен в потенциальном
Катер какое-то время поднимался, прорываясь сквозь воздушные потоки. Я ощущал полет по легкому замиранию сердца. Потом борт раздвинулся, и я обнаружил, что мы уже стоим на открытой платформе под синим небом. Справа за краем тянулись белые снега Тамаринской стрелки, позади которой на много километров раскинулась тайга. Платформа располагалась высоко – выше той, на которую привезли пленных из поселка Ускут.
Едва я вспомнил о них, как на сердце стало тяжело. Пришельцы захватили в плен все мирное население округи и уничтожали все военные подразделения, способные оказать им сопротивление – по поселку Научный, где имелось вооружение и техника, удар был нанесен в первую очередь. Я уже не говорю про сбитый Ми-2 и сожженные вездеходы. Зачем пришельцы это делают? Что им нужно? Зачем им «плесень»?.. При случае надо будет поинтересоваться у Штильмана. Григорий Львович должен знать, он теперь, похоже, большой друг красноглазых.
Над входом в туннель двумя ярусами выше я увидел большое выпуклое стекло, за которым находилось просторное помещение со светящимися пультами. Возле пультов маячил одинокий пришелец. Он протянул к чему-то руку, и я обнаружил, как внизу фиолетово-голубая стена силового поля разошлась, чтобы выпустить за пределы купола огромную темную конструкцию, буксируемую двумя тягачами. Разум вяло отметил, что именно в эту комнату, скорее всего, поступил сигнал об активации шара-пропуска, когда мы входили под купол. Бессмысленная деталь, не имеющая ни малейшего отношения как к моей ситуации, так и к выходу из нее. Из купола мне не выбраться. Сейчас предел моих мечтаний – освободиться от сжимающих плечи железных лап.
В гофрированном туннеле стоял запах медикаментов. По нему в недра жуткого комплекса нас несла дорожка. Крючковатые пальцы пришельцев крепко обхватили плечи, и у меня не было ни единого шанса для бегства. Я разве что мог плюнуть одному из пришельцев на сапог – максимум, на который сейчас был способен мой бунтарский дух.
Туннель закончился кабиной лифта, которая полетела куда-то вниз. Вероятно, мы уже находились в центральной, башенной части корабля. Я попытался вспомнить, что размещалось в его основании, но выдающихся сведений моя память не предоставила. Широченные дюзы, огромные топливные баки, над ними – цепочки мелких окон. Ничего больше.
Насчет окон я не ошибся. Когда меня выволокли из кабины в холл, на противоположной стене я увидел ряд круглых застекленных отверстий, за которыми пестрел распадок. Долго любоваться на него не дали. Меня потащили дальше, к разъезжающимся двустворчатым дверям, за которыми оказался большой и ярко освещенный бокс. То, что я в нем увидел, ранило в самое сердце.
Левая стена длиннющего коридора, в начале которого мы очутились, была выполнена целиком из стекла. За ней тянулся ряд ярко освещенных белоснежных ячеек, отмеченных иероглифическими знаками и моргающими индикаторами. В ячейках сидели, лежали, бродили, корчились люди. Усталые, измученные,
При моем появлении пленники вставали с мест и подбирались к стеклам. Грязные и окровавленные ладони касались прозрачной преграды. Ко мне устремлялись измученные, отчаявшиеся лица. Рты открывались, и я с огромным трудом различал доносящееся из-за стекол:
– Помоги нам!
– Помоги нам!
– СПАСИ НАС!
Некоторые ячейки пустовали, хотя на полу остались какие-то вещи, обрывки одежды, обувь. Люди сюда больше не вернутся. Они уже получили свой укол или свой надрез скальпелем, и теперь их органы разложены по коробочкам, чтобы красноглазые могли закусить перед вылетом в карательный рейд.
За очередной перегородкой обнаружились знакомые лица. Антон, бессильно привалившийся плечом к белоснежной стенке. Хозяйка Мария, провожающая меня с болью в глазах. Восьмилетний мальчик в пуховике со Шрэком. Кирюхина жена со спящим на руках младенцем, завернутым в чью-то куртку… Эти люди появлялись и исчезали из моего поля зрения. Возможно, исчезали навсегда. Словно их не было в моей жизни…
В следующей ячейке я обнаружил психолога проекта «Ледник». Любовь Андреевна сильно исхудала, одежда висела на ней как на вешалке, на землистом лице выделялись большие измученные глаза.
Увидев меня, она бросилась к стеклу. Я услышал пробившийся сквозь него глухой крик:
– Валера!.. Боже мой, Валерочка, родненький, спасите меня! – У нее из глаз полились слезы. – Спасите, умоляю вас! Там Сашенька остался один, как он без меня? Валера! Валера! Валера!
Я опустил глаза, пока Симонова не осталась позади. Что я мог ей сказать? Как я мог ее спасти? Как я мог спасти всех этих людей? Меня самого ведут на встречу с неведомым ужасом. Более того, подозреваю, что я познакомлюсь с ним раньше, чем любой из этих пленников. Даже Бульвуму пока поостерегутся портить фасад – слишком много ценной информации хранится у него в голове. А вот от меня никакой пользы, меня можно сразу пустить на органы.
В углу еще одной ячейки, подтянув колени к груди, сидел Кирюха. Доспехи пришельцев с него содрали, кое-где с кусками одежды. Правую сторону лица покрывали свежие кровоподтеки, одна рука неестественно прижата к пояснице, вероятно, сломана. Его одиночный поход завершился крахом.
Последняя ячейка в длинном ряду была открыта: стекло отодвинуто вверх, пустые стены готовы принять нового пленника. Меня бросили на пол. Один красноглазый приставил к голове ствол бластера, в то время как другой начал срывать доспехи, царапая кожу когтями; стащил сапоги и разворотил карманы, вытряхнув из них все мое имущество. После этого оба отступили за линию раздела ячейки и коридора.
– Да, да, чешите отсюда, пока я вам не навалял!
Моего бормотания они то ли не услышали, то ли не поняли. Бесшумно опустилось стекло толщиною с палец. Я почувствовал себя запертым в аквариуме.
Я пошарил по разорванным карманам и обнаружил пачку «Явы», в которой осталось две сигареты и спичечный коробок. Каким-то чудом красноглазый вертухай пропустил нагрудный карман. Раззява! Я пихнул в губы мятую сигарету, поджег опущенный вниз кончик, с наслаждением затянулся. Как всегда в такие моменты, меня посетила забавная мысль. Я подвязался на этот квест ради того, чтобы выбраться из тюрьмы, но в результате угодил в другую тюрьму. Судьба словно смеется надо мной.