Второе пришествие
Шрифт:
Но Бульвум не останавливался. Бульвум все бежал.
– Эй, далеко еще? – крикнул я.
Он бросил через плечо короткую фразу и нырнул за угол. Чертыхнувшись, я устремился за ним… и напоролся зубами и носом на что-то невидимое и твердое.
В голове сверкнула ослепительная вспышка, сознание стремительно превратилось в точку. Последнее, о чем я успел подумать, что это все-таки был не телекинез, а каменная сосулька, свесившаяся ниже остальных и не попавшая в луч фонаря…
В себя я пришел на дне пещеры. Зверски ныла переносица. Верхняя губа была липкой
– Стой! – гнусаво пробормотал я, подтягивая к себе бластер за ремень.
Шаги вдруг оборвались глухим шлепком, словно мое слово возымело магическую силу, заставив Бульвума обо что-то запнуться и растянуться на каменном полу. Я подхватил оружие, подобрал слепивший глаза фонарь, уцелевший при ударе о камни, и поднялся, намереваясь догнать недомерка.
Через пятнадцать шагов луч фонаря высветил груду серых мышц посреди пещеры. Четырехпалые руки безвольно раскинуты в стороны, шишковатый череп неподвижен, зрачки закатились под веки. Понять, каким образом Бульвум так качественно уделался, я не успел, поскольку следующим, на кого наткнулись глаза, был человек в пуховике, стоявший в двух шагах от распластавшегося ферга.
– Григорий Львович? – удивленно пробормотал я.
Штильман глянул куда-то в сторону и поправил узкие очки. Я обратил внимание, что его руки больше не дрожат. Он выглядел холодным, собранным, прекрасно осознающим, что происходит, даже несмотря на рассеченные скулу и бровь.
– Дальше прохода нет, Валерий Павлович, – строго произнес он. – Это тупик.
Я ничего не понимал. У меня закружилась голова, к горлу подступила тошнота. Не по нутру мне было появление ученого в пещере. Более того, мне даже на мгновение показалось, будто передо мной стоит не знакомый, а чужак, который им представляется. Пытаясь разобраться в своих чувствах, я направил на него бластер, и это наконец вернуло старого Штильмана – ученый испуганно шарахнулся от меня, вскинув руки.
– Что вы делаете! Не стреляйте, это ничему не поможет!
– Как вы здесь оказались? – хмуро осведомился я.
– Опустите оружие!
– Я оставил вас в расселине! Что вы здесь делаете?
Еще мутным от удара сознанием я вдруг ощутил рядом шевеление и глухой рык, запертый в глотках под грудами мышц. Вопрос, кто уложил ферга на дно пещеры, отпал сам собой. Справа и слева, один чуть ближе, другой за моей спиной, из черных теней выползли два красноглазых гиганта – те самые, с бронированными черепами. Свод был низкий, и они стояли на четвереньках, отчего походили на огромных диких зверей.
В присутствии красноглазых Штильман чувствовал себя уверенно и раскованно. Руки у него, как я уже говорил, не дрожали.
Мне все стало ясно.
– Не было никакого побега из медицинского бокса, – сказал я. – Пленение было, а вот побега не было. Вы договорились с ублюдками. Сдали им тайник с капсулой, и красноглазые вас отпустили. Возможно, даже подбросили на катере прямо до Ускута,
– Я сам прошел несколько километров, – обиженно отозвался он.
– Только непонятно, зачем вы так настойчиво тянули меня к сопке? Подрядились водить сюда людей на обед?
– Если вы думаете, что это я выдал пришельцам жителей Ускута, то вы ошибаетесь! Их обнаружили случайно. Я этого не хотел. Меня отправили в поселок исключительно за вами! Пришельцев беспокоили вы и ваш друг… Особенно ваш друг. Они очень его боялись, очень. Он обладает колоссальной силой.
– Где сейчас капсула?
– Вам лучше сложить оружие, Валерий Павлович, – посоветовал он. На этих словах окружавшие меня чудовища зарычали. – Тогда будет не так больно. Можете мне поверить.
– Сложить оружие? Боюсь, вы плохо меня знаете…
Справа захрустела каменная крошка, и я, не оглядываясь, всадил туда разряд. Пещеру озарила мгновенная вспышка, чудовище оглушительно взревело. Я бросился на пол, уходя с траектории удара второго верзилы; падение вышло на локоть, и правую руку прострелило электрическим током до кончиков пальцев. Сбоку полыхали два раскаленных угля. Я поднял бластер, собираясь отправить в них огненный плевок, как вдруг на голову навалилась жесточайшая боль.
Она скрутила меня в тугой узел, потом заставила распрямиться, потом ударила вновь, парализовав мышцы и вызвав неконтролируемый приступ эпилепсии. Я забился в судорогах. Бластер выпал из пальцев, в тот момент было не до него – меня больше заботил собственный мозг, разлетевшийся, казалось, на полсотни отдельных фрагментов.
Сквозь радужные круги и резь в глазах я разглядел красноглазую тварь, которую не успел осадить разрядом. В ее передних лапах устроился маленький прибор, похожий на фонарик. Рассеиватель «фонарика» смотрел на меня. Я понял, что Бульвума вырубили при помощи этого устройства, только в голову пихнули более мощный разряд, поэтому он сейчас и валялся без сознания на дне пещеры.
Одна из тварей прошла надо мной, наступив на запястье – я даже не почувствовал боли. Красноглазый опустился на каменный пол возле Бульвума. В когтистых лапах появился металлический шлем, который чудовище начало прилаживать на непропорциональную голову моего спутника.
– Мне жаль, что так получилось, – пролепетал Штильман. Его голос звучал в ушах, словно доносясь из трубы. – Они пообещали, что, если я приведу вас в пещеру, меня не тронут. Более того, они возьмут меня с собой, и я смогу увидеть их мир. Знаете, я с детства мечтал о полете в космос.
– Степан… Макарыч, – процедил я сквозь сведенные болью зубы.
– Его больше нет, – сухо ответил зам по науке.
От входа пещеры нас подняли на борт катера, зависшего над склоном. Сам момент перемещения я пропустил, все произошло достаточно быстро: только что вокруг стояли деревья – и вот я уже среди тесных металлических стен, окруженный высокими тенями, чьи головы растворяются в ярком свете. Бульвума рядом не было. То ли я его не увидел, то ли его подняли на борт другого судна.