Второе пришествие
Шрифт:
– Вы представляете, что с ними сделают? – с вызовом спросил он.
– У нас более важное задание.
– Да фигня это все! – взорвался Кирюха. Бульвум вздрогнул, метнул осторожный взгляд. – Фигня ваше задание! Люди, вот что важно!
– Слушай, орел! – поднял я голос. – Ты еще молодой, чтобы мне указывать, какое у меня задание. Я понимаю твои чувства, но наша цель находится совсем в другой стороне. Мы должны найти пещеру. Только так. Надень шлем.
Он заторможенно глянул на шлем в руках, потом поднял на меня глаза.
– Я понимаю… Вы не можете идти за людьми, я это понимаю. Значит,
Не успел я глазом моргнуть, как Кирюха побежал прочь, на ходу надевая шлем.
– Я найду их! – крикнул он напоследок.
– Кирилл! – Я бросился за ним вдогонку, пробежал несколько шагов и остановился: – Кирилл, стой! Стоять, рядовой!
Он даже не притормозил. Еще секунда – и серебристые доспехи исчезли за пригорком, на котором аккуратно гулял вверх-вниз небольшой поршень.
– Твою мать!
Я со злостью растоптал инопланетный побег. Стебель лопнул, и вытек сок, похожий на гной. На далекой платформе, к которой устремился Кирюха, цепочка людей скрылась в туннеле.
Даже новобранцам не нужно объяснять, что для похода во вражеский тыл и освобождения пленных требуется холодная голова. А если пелена застилает глаза и сердце пылает местью – ничем путным эта деликатная операция не закончится. Парень забыл, что наша ситуация разительно отличается от противостояния «деревня на деревню», все гораздо серьезнее… Его не ждет ничего, кроме гибели. Отговорить Кирюху от безумной затеи у меня не получилось, парень слишком горяч, а идти вместе с ним, чтобы наставлять и поддерживать, я не мог. Не мог, потому что это было глупо!
Я не могу без боли в сердце смотреть на пленных, особенно чем-то мне близких. Любой нормальный человек не может. Но отправляться на их спасение, когда перед тобой стоит важная, я бы сказал, глобальная задача – это то самое тупое геройство, которое я зарекся совершать, потому что ничего хорошего из него в итоге не выйдет. Я должен уничтожить последний экземпляр «желтой плесени». Я получил санкцию на выполнение этой задачи, ее успешный исход спасет миллиарды жизней и принесет мне маленький бонус. С какой стати я должен отклониться от главной цели и ринуться в гущу вражеских орд, рискуя оказаться в лапах красноглазых? Кому от этого будет польза? Мне? Кирюхе? Ускутским? Жителям Земли? Только красноглазым, которые получат свежие закуски…
Погрузившись в мысленный спор с самим собой, я обнаружил, что продолжаю стоять на месте, в то время как Бульвум утопал далеко вперед. Пришельца не мучил нравственный выбор. Ему зачем-то нужно было попасть в пещеру, и он туда шел.
Трап, ведущий наверх, выглядел обычно: металлические перильца, ступени из просечки. О неземном происхождении напоминал только необычайно тонкий и прочный металл, из которого была выполнена конструкция. Оглядевшись, не привлекаем ли мы внимания – возле щупальца снова начали попадаться безликие, ковыряющиеся в оборудовании, – я толкнул Бульвума на ступеньки и стал подниматься следом за ним.
С каждым пройденным метром дно долины плавно уплывало вниз. Перебирая ногами, я крепко держался за перила. Трап был прямым, как пожарная лестница, без маршей и промежуточных площадок. Закружись у меня голова, полет будет долгим и увлекательным.
На середине
Я постарался выбросить эпизод из головы. Нельзя поддаваться эмоциям.
Когда мы перевалили через край и оказались на плоской, утыканной всевозможными устройствами вершине щупальца, я с трудом переставлял ноги – при подъеме во встроенных в доспехи сервоприводах что-то сбилось и они перестали попадать в такт работы человеческих мышц. В отличие от меня, изматывающий подъем совсем не сказался на Бульвуме. Ферг выглядел бодрым и свеженьким, словно мог запросто повторить пройденный путь. Ну еще бы! Весит в три раза меньше, и доспехов на нем нет. Естественно, он не устал.
Я без сил привалился к небольшой тумбе, состоявшей сплошь из радиаторных решеток. Бульвум рассерженно махнул рукой, показывая, что мы должны идти.
– Отстань от меня, животное! Дай отдышаться!
Однако Бульвумчик не переставал нервничать и звал меня продолжить путь. Ему не терпелось побыстрее пересечь вершину. Видимо подозревал, что находиться здесь опасно. Я несколько раз глубоко вздохнул, оторвался от тумбы и поплелся за ним между рядами ферм, увенчанных какими-то тарелками, похожими на спутниковые антенны. Когда до края вершины оставалось метров пятнадцать, солнце вдруг загородила тень.
Бульвум метнулся под одну из «тарелок», я попятился под укрытие другой. Через некоторое время в просветах между конструкциями показался диск. Он плыл медленно, неторопливо, словно оглядываясь. Я стянул с плеча бластер и передвинул большим пальцем рычажок предохранителя. Если нас обнаружат, у меня найдется достойный ответ. Правда, сбитый катер, рухнувший в распадок, окончательно даст знать врагу, что по его территории бродят недружественные силы, но ничего другого не остается. Не позволять же ему безнаказанно нас расстреливать? Суицид пока не входит в сферу моих неотложных интересов.
Диск погулял над щупальцем, повертелся вокруг оси и неспешно поплыл в сторону башни. Бульвум показал мне ладонь, призывая повременить с выходом из укрытия, первым вылез под открытое небо, постоял, взглядом провожая катер. И показал, что можно продолжить путь. Я выбрался из-под «тарелки», и мы добрались до края вершины.
Под нами лежала часть распадка, отгороженная от остального мира горными склонами и конструкциями корабля. На севере склоны раздвигались, образуя своеобразный проход в тайгу. Степан Макарыч не обманул насчет непролазного бурелома, которым изобиловал тот путь. Если бы мы пошли там, то на преодоление завалов потратили бы не меньше суток. Это не считая поломанных рук, ног, выбитых позвонков, свернутых шей. Гиблое место. Вода там могла просочиться, а человек – нет.