Вторжение
Шрифт:
Хотя вот ящер наверняка так не думал, посинев от холода, он только и мог что глазами вращать. Обычно рожи у всех злые, надменные, глазками своими змеиными зыркают, будто ты им чего-то должен, а этот выглядит как снеговик из мультика, разве что морковки не хватает.
Ну и по силе — так себе. Еще когда поднимался, «прощупал» слегка. Не скажу что полностью удалось, но в том что слабенький он, убедился. Сильнее моих курсантов, но не дотягивает даже до Семёнова. Что, к слову, тоже весьма удивительно. Те двое что пытались штурмовать станцию, в плане энергетики
— Давай в кабину заходи, а то совсем окочуришься… — жестами показывая на закрытую дверь, приказал я. Оружия в руках у меня не было, ни к чему, поэтому пленник заупрямился, и лишь после хорошенького энергетического «пинка», тронулся в нужном направлении.
Он вперёд, я следом. Зашли.
Если не знать в чьей кабине находишься, сразу и не разберёшь, различий практически нет. Экраны, кресло, панель управления, нейрошлем. Разве что надписи на непонятном языке.
Хотя стоп. Почему непонятном, очень даже понятном. «Реверс», «резерв», «накачка», «сброс». — почти над каждой кнопкой виднелась небольшая табличка-указатель.
— Скажи чего-нибудь… — легонько толкнув хозяина машины, приказал я, на что тот захлопал покрытыми снегом ресницами, промычав что-то неразборчивое.
Замёрз, наверное. То что он выдал, не походило ни на один из известных мне языков.
— На вот, выпей, может отпустит… — предложил, достав из-за пазухи Лерин термос. Уже не чай, хотя тоже вещь хорошая, поможет согреться.
— Бу-бу-бу — повторил ящер, но термос взял, и с трудом отвинтив крышку, осторожно принюхался.
— Ты не нюхай, пей! Не отрава! — прикрикнул я. Планы на этого типа у меня были грандиозные, но в таком состоянии толку от него совсем немного.
Ящер посмотрел затравленно, сощурился, икнул неожиданно, и буквально в два глотка опрокинул в себя содержимое термоса.
— Ну вот… А говорил не хочешь… Теперь вон, на креслице присядь, щас полегчает…
Спирта в термосе оставалось немного, но грамм двести было, поэтому эффекта долго ждать не пришлось. Снег на лице ещё не растаял, а взгляд «поплыл», и можно было надеяться что вскоре он уже сможет шевелить челюстью.
— Говори! — дождавшись когда щёки его стали розоветь, снова прикрикнул я.
И тот заговорил. Заговорил понятно. Не на русском, на своем, аллардском, но понимать его не составляло для меня никакого труда.
Зовут Байер, нападать на станцию не хотел, ни в кого не стрелял, сразу сдался. Просит пощадить.
Обычная песня попавших в плен. Все как один повара, водители всяких кашеварных машин, на войну идти заставили. Вот только, но одно есть, — услышать такое от настоящего ящера — а в том что передо мной именно ящер, я не сомневался, это было неожиданно. И ведь никакой ошибки в переводе, понимал чужую речь я прекрасно, и если и были проблемы, то только с поддержанием диалога, да и то вначале. Нет, фразы строил я для него понятные, но неосознанно постоянно переходил на русский. Одно дело когда язык учишь и при разговоре речь дублируется в голове, и совсем другое так, когда непонятно
— Сколько вас здесь? — уже вполне освоившись, спросил я.
— Три легиона, плюс приданные силы. — без запинки ответил пленный.
Легионами они называли соединения шагоходов, обычно около двадцати штук, а приданными силами могло быть что угодно.
— Приданные силы это что?
— Несколько самоходок, бронемашины, техники, обоз.
— Какая цель присутствия на планете?
— Охрана.
— Охрана чего?
— Объекта древних.
И это тоже мне было известно. Оставалось выяснить за что они боятся больше всего, и уничтожить это. Хотя тут я, конечно же, сомневался. Одно дело за стенами станции отсиживаться, и совсем другое атаковать.
— Самый серьёзно охраняемый объект какой?
— Станция. — не раздумывая, ответил ящер, и чуть поразмыслив, добавил — он тут единственный из крупных.
— Вот эта станция? — переспросил я, разворачиваясь в нужную сторону.
— Эта. — махнул он туда же рукой.
Известие заставило меня замолчать. В голове словно шестерёнки заело, не укладывалась там эта информация. Станция и есть цель? Нет, так-то оно вроде так хорошо, никуда идти не надо, но с другой стороны, так плохо, что хуже и быть не может. Она ж не уничтожаемая?
— А почему вы не охраняли, находясь внутри?
— Так не пускает, вы первые кто смог туда пройти… — развёл тот руками.
На это мне и сказать было нечего. То что тут не обошлось без Санди, я давно понял, именно из-за него станция пропустила нас, но что ящеры вообще не имели туда доступа, выглядело странно. Они же пользуются дорогой?
— Ты знаешь что-нибудь про управление дорогой древних?
Шанс, на то что обычный водитель шагохода окажется посвящен в такие вещи, был, но минимальный, что и подтвердил пленник.
— Нет, это очень закрытая информация, у нас только Старший может знать что-то, но и то, сомневаюсь… — ответил он.
— Почему ты сдался?
— Не знаю. Испугался. Жить хочу. Штурмовать объект древних это глупо, ещё никому не удавалось подобное…
— Ни разу не встречал добровольно сдавшегося в плен ящера. — констатировал я.
— Это потому что для участия в волне необходим десятый уровень ментальных практик.
— Практик?
— Ну да. Что-то вроде кодировки, чтобы не боялись ничего, и в плену, если попадут, не болтали много. Просто так в волну не попадешь, только через полный курс практик.
— А тебя, значит, не кодировали?
— Нет, я не участвую в этой волне, старый уже…
— Старый? Тебе сколько лет?
— Семьдесят шесть.
— Сколько? — не смог я сдержать удивленного возгласа, ибо на вид моему визави не было и пятидесяти. Если ему на самом деле восьмой десяток, значит они ещё и живут гораздо больше нашего.
Но всё оказалось проще. Их год — половина земного, поэтому делить надо на два, что уже более реально.
— Какие у вас планы? — перешёл я к более насущному.