Выбор воина (Витязь - 2)

Витковский Алексей

Хаген ухватил побратима за плечо, пытаясь удержать на ложе. Тот дернулся, как будто получил удар, и на щеке его сам собой раскрылся длинный порез. Хлынула кровь. Белая кошка, испуганно сидевшая в ногах Александра, с мявом рванулась прочь. Хаген дико посмотрел ей вслед, понимая, что не знает, как прекратить странный припадок, поразивший друга. Александр забился, крича что-то непонятное, и попытался встать. Хагену пришлось приложить все силы, чтобы удержать его.

– Позови Сигурни!
– крикнул он стражу из русов, охранявшему дверь снаружи. И, слушая удаляющийся по галерее топот сапог, попытался сообразить, что же можно сделать. Раненый вдруг успокоился и лежал смирно. Видно было,

как глаза его под веками быстро двигаются. За дверью раздались торопливые шаги. Хаген оглянулся, ожидая, что сейчас войдет Сигурни и... Тело побратима внезапно сделало мощный рывок. Рука Хагена соскользнула. Александр с воплем выгнулся, оттолкнулся сжатыми кулаками, пятками, затылком. Его подбросило в воздух, одеяло полетело в сторону. Хаген снова вцепился в него, навалился всем телом, пытаясь прижать к ложу. Тот неистово бился, исходя криком. "Не-е-е-ет!!!"

Сигурни вихрем ворвалась в покой, оттеснила Хагена в сторону и принялась что-то быстро делать с лицом Александра, тут поглаживая, там... Хаген растерянно стоял посреди комнаты, сжимая кулаки. Он столкнулся с неведомой бедой, и здесь его воинское умение и сила бесполезны.

Александр окончательно успокоился и лежал тихо. Сигурни занялась его пальцами - растирала, сдавливала, разминала ладони. Хаген смотрел, как она священнодействует, и едва не пропустил тот миг, когда побратим открыл глаза... Его взгляд был мертвым, невидящим, но в нем стояло такое отчаяние, что у Хагена перехватило дыхание.

– Воды!
– коротко приказала Сигурни. Хевдинг поспешно подхватил со стола тяжелый кувшин, подал. Вода привела побратима в чувство. Тот хрипло закашлялся, моргнул. Взгляд стал более осмысленным. Слабая улыбка появилась на губах, когда он узнал Сигурни. Потом он нашел Хагена взглядом, хитро подмигнул ему и просипел:

– А-а! Комитет по встрече...

Хаген не знал, что такое "комитет". Наверное, что-то хорошее, раз Александр так называет своих друзей. Сигурни снова дала раненому воды. Тот выпил. Блаженно вздохнул и откинулся на подушки.

– И сколько же меня будет кидать отсюда туда, как помоечного кота в мусорном баке?
– Наверное, побратим спрашивал самого себя, потому что опять говорил непонятные слова, но Сигурни ответила.

– Тот мир очень сильно тянет тебя! Расскажи, что ты там видишь? Все как в прошлый раз?

– Нет!
– Александр нахмурился.
– В этот раз я не видел Того будущего... Только прошлое, но и оно было другим.

– И тебя там ранили?

– Откуда ты...
– Рука побратима метнулась к щеке.
– Ах, черт! Меня там что, и убить могут?

– Не знаю, - честно ответила Сигурни, - но ты в опасности. Раньше ты знал, что погиб там, у себя, и тот мир беспокоил тебя только в снах. Теперь другое. Ты увидел, что мог бы остаться жив. И теперь...

– Что... что теперь?

– Теперь ты должен выбрать, где хочешь остаться. Если выберешь Тот мир, достаточно просто захотеть, когда снова попадешь в сновидение...

Александр беспомощно посмотрел на Хагена, ища поддержки. Хевдинг в ответ печально покачал головой. Воин в жизни каждый миг стоит перед выбором, и даже боги не могут сказать, какое из решений верное.

Глава 3

Выбор воина

Воин выбирает Путь,

у которого есть Сердце...

Карлос Кастанела

"Вот такие дела!" - подумал Савинов, скинув рубаху и разглядывая свое отражение в большом бронзовом зеркале. На его голой груди багровели длинные рубцы. Тот, что побольше, пересекал левую грудную мышцу почти вертикально. Любое движение рукой отзывалось тянущей тупой болью. Шрам зверски чесался. Заживал.

Это Храбр научил Сашку принимать удар телом.

Он говорил, что такое может пригодиться, если противник достался не слабее тебя самого, а ты ранен и силы уходят. В таком бою важен каждый миг. Чуть промедлил - и ты мертв. Тогда, чтобы победить, нужно идти на жертву. "На размен", - как говорил побратим. Здесь важно грамотно подставиться под удар, чтобы враг не смог устоять от соблазна и в то же время чтобы его атака не стала для тебя смертельной. Подставиться, и пока тот бьет, срубить его самого на встречном движении. Сашка хорошо понимал принцип. Такое ему случалось проделывать и в воздушном бою. Вот и пригодилась наука.

Второй рубец начинался сантиметрах в пяти от первого и шел по диагонали вверх, к левому плечу. Возле дельтовидной мышцы он расширялся и тут же обрывался тупым клином. Оба шрама обрамляли точки от снятых уже швов. Штопали, кажется, оленьими сухожилиями. А может, и нет, какая разница?

"Шрамы украшают мужчину", - напомнил себе Сашка и подмигнул отражению. То неуверенно скривилось в ответ. Физиономия в зеркале была бледной и осунувшейся. Глаза запали, на правой щеке длинный порез. "Хорош, красавчик!" Савинов отвернулся от зеркала и стал осторожно напяливать рубаху.

Процесс трудоемкий: левое плечо действовало плохо и болело вполне ощутимо. Ощутимо настолько, что Сашку бросило в жар и лоб его покрылся испариной. Однако с рубахой он справился. Нащупал под тканью Яринкин амулет, улыбнулся и тихонько вышел за дверь.

Это было откровенное нарушение режима. Сигурни строго-настрого запретила ему вставать. Да и кошка Миав осуждающе посмотрела вслед. Но Савинов храбрился. Ноги, конечно, тряслись от слабости. Его шатало, и временами приходилось опираться правой рукой о стену. Однако Сашка довольно быстро достиг выхода и толкнул дверь.

Ему повезло. Во дворе почти никого не было. Конюх вел куда-то оседланного коня. Двое мальчишек, лет семи от роду, сосредоточенно рубились на суковатых палках, по всей видимости изображавших топоры. На головах у них были меховые шапки, заменявшие шлемы, а в левой руке каждый держал по маленькому учебному щиту. Палки с треском сшибались. Пацаны звонко вопили и пыхтели, поднимая клубы пыли. Их действия направлял пожилой воин с седой шевелюрой, заплетенной в толстые косы. Он сидел на перевернутом бочонке и, казалось, дремал. Однако поправки в действия воспитанников вносил своевременно. Один раз он даже поднялся на ноги и продемонстрировал парирование удара сбоку в шею. Отвесил пацанам по подзатыльнику и вернулся на свой пост. Наверное, такой метод поощрения устраивал обучающихся. Они старались вовсю.

Сашка осмотрелся и решил, что можно подняться на стену. Это будет настоящий подвиг, но он верил, что справится. Тем более что за стеной слышался какой-то шум. Интересно будет взглянуть. Савинов добрел до ближайшей лестницы и начал свое восхождение. В процессе Сашка раза три успел пожалеть о содеянном, но отступать было поздно. Когда он, судорожно дыша, выбрался наверх, ему хотелось только одного: лечь. И чтобы никто не трогал. Однако шум за стеной манил, и Савинов подошел к парапету.

Его взору открылось поистине эпическое зрелище. На небольшом пригорке метрах в пятидесяти от стены Бруга топтались борцы. Со всех сторон подножие ристалища окружала толпа, состоящая в основном из воинов Ольбарда. Но были там и ирландцы, и скандинавы. Они все дружно орали и подавали советы. Борцы их, конечно, не слушали. Одним из полуголых великанов был Василько, сверкавший бритой, чубатой головой. Второй - здоровенный облом, которого Савинов мельком видел среди воинов Хагена. Огромный, седой как лунь, с вислыми варяжскими усами. Тела борцов уже блестели от пота.