Выбор
Шрифт:
На двери нет никакой таблички, поэтому открываю её не стуча. Эта комната всё же оказывается туалетом. Отвожу взгляд от кабинок и перевожу в сторону раковин, у одной из которых натыкаюсь на Эйдена. В его руках застыла салфетка, а взгляд упёрся в меня. Идя сюда, я чувствовала прилив сил и уверенности, но сейчас они вдруг испарились, как и вся влага в горле. Оно пересохло, и глоток воды совершенно не помешает. Слова тоже исчезли, растворившись где-то в пути. Остаётся только молча стянуть браслет и протянуть ему, получив вопросительный взгляд.
Наконец-то, язык напоминает о своём существовании, и я могу говорить.
— Я должна была отдать его раньше. Это был твой подарок на день рождения.
Вижу, как дёргается его кадык.
— Почему
— Потому что больше не нуждаюсь в нём. Можешь делать, что угодно: выбросить или оставить, это твоё решение.
Эйден не протягивает руку и не забирает браслет, поэтому дотягиваюсь до столешницы и оставляю там, видя, что его взгляд упирается в вещицу.
— Ты пришла только чтобы отдать его? — сипло спрашивает он, продолжая сверлить взглядом браслет.
— Нет.
Парень снова переводит внимание на меня и находит взгляд. Не жду вопросов, решаюсь расставить всё по полочкам самостоятельно.
— Я не буду прерывать беременность, но и не буду ждать помощи или просить её у тебя. Можешь быть в жизни этого ребёнка, можешь не быть, твой выбор. Это не обязывает нас быть вместе.
Проглатываю осколки, которые по всей вероятности, самостоятельно засыпали себя в горло и режут его стенки. Следующие слова даются с трудом:
— Я больше этого не хочу.
— Не хочешь быть со мной?
Отрицательно качаю головой.
— Не хочу.
— Ты бросаешь меня в туалете?
— Ты сделал это в коридоре, не имеет никакого значения место, где мы поставим точку. Просто знай, что я ни на что не претендую, не обязываю и не принуждаю. Моим решением было оставить всё, как есть. Ни ты, ни Алестер, ни кто-то другой никак не повлияли на него. Я справлюсь самостоятельно. Всегда это делала.
— Я хочу помочь, Эмма.
— Когда твоя помощь будет нужна, я сообщу. Пока я ни в чём не нуждаюсь.
Кажется, Эйден даже не моргает.
— И во мне?
— Ни в ком.
Разворачиваюсь и открываю дверь, которая должна закрыть старое и открыть новое. Отрезать всякие пути назад. И я бы с удовольствием запечатала её, залив бетоном, чтобы никогда не возвращаться к прошлому.
— Не останешься на игру? — тихо спрашивает Эйден, когда хочу переступить порог.
— Не думаю, что хочу и нужно.
— И всё?
Жму плечами, сдерживая слезы, которые норовят скользнуть по щекам. Натягиваю хоть и слабую, но улыбку, чтобы ещё раз повернуться.
— Спасибо, — искренне добавляю я, найдя его взгляд. — Правда, за всё. У тебя всё получится, мы оба это знаем. Нет необходимости желать удачи, ты справишься.
Выхожу за дверь и неторопливо направляюсь в сторону выхода. Я знаю, что он не пойдёт следом, поэтому прибегать к бегству не приходится.
И я остаюсь правой.
Стены стадиона покидаю в одиночестве. Только на улице позволяю эмоциям взять верх, но обещаю себе, что больше никогда не заплачу: ни из-за трудностей, ни из-за другого человека. Это последний раз.
Подкидывая испытания, судьба знает, что я справлюсь. Ни могу не справиться. Нет других вариантов. Они исключены. Есть только один. Старый поезд уходит, но на его место всегда приходит новый. Перрон никогда не останется пустым. В мире несколько миллиардов человек, невозможно, чтобы среди них не было того, кто будет рядом даже тогда, когда я буду ошибаться, ведь ошибки совершает каждый. Я не перекладываю ответственность. Она полностью на мне, ведь данный шаг был сделан мной. Я не буду искать оправдания. Я делала то, что желала, и это уже говорит о том, что выбор был правильный, какие бы последствия не имел в будущем. Не обязательно взвешивать все решения, иногда нужно рубить с плеча, именно это решение может быть единственным правильным. Я делаю то, что считаю нужным и полностью осознаю все риски. Человек, который стоит над пропастью, зная, что сейчас упадет, не зная куда — я. Я пересекла финишную черту, к которой когда-нибудь должна была прийти. Больше
Глава 40
День сменяется новым днём, неделя заменяется другой, и так пролетает несколько месяцев. За этот период я успеваю сменить работу, хотя, как сказала моя нынешняя управляющая, затея была бестолковая, ведь вскоре мне будет некогда заниматься работой. Мне удаётся съехать от Алестера, который и слушать не хотел, но так было лучше. Я была непреклонной. Моё место не пустовало, его быстро занял Шон, которому наскучил его бывший сосед. Я не знаю, откуда берутся силы для принятия таких сложных решений, но называю это чудом. Новая ставка ассистента приносит не так много прибыли, что должность официантки с чаевыми, но главное моё отношение. У меня даже есть свой укромный уголок, где работаю. Быть лаборантом не так уж и просто, особенно, беременным лаборантом. Страшно даже не за пробирки, что стоят перед лицом, а то, что какая-то жидкость попадёт на живот. Я не жалуюсь, наверно, отчасти благодаря миссис Питерс, которая не берёт большой платы за комнату, что я называю своей. Кажется, она излишне добра ко мне, потому что возвращаясь с лекции или работы, меня так или иначе ждёт подкрепление, будь это булочка или полноценный ужин. Вероятно, всё дело в том, что она также одинока, как и я. У неё нет детей, соответсвенно, нет внуков, и отвечая как-то на мой вопрос, почему она так и не обрела семью, я не получила развёрнутый ответ, лишь короткое:
— Моя любовь погибла и забрала с собой моё сердце.
Я не посчитала правильным вытягивать объяснение, молча приняв эти слова. Конечно, версия, что мужчина, которого она любила — погиб, является основной, и ею остаётся. Я не решаюсь настаивать и поднимать данную тему.
Когда вновь возвращаюсь с лекций, чтобы перекусить и отправиться на работу, миссис Питерс ждёт меня с обедом, который вовсе нельзя назвать простым «перекусом». Уже кажется, что за прошедших четыре месяца, мой живот вырос только благодаря плотным завтракам, обедам и ужинам. И это пугает. Я боюсь перестать влезать в дверные проёмы.
— Милая, ты не одна, — эти слова она произносит каждый раз, когда я говорю, что не особо проголодалась. Меня выдаёт урчание в животе, которое противоречит словам.
Женщина заправляет седой волос за ухо и тепло улыбается, указывая на круглый деревянный столик, где меня ждёт обед. У меня разрывается сердце благодаря заботе, которой она одаряет, ведь это не обязательно и вовсе ни к чему, я вполне самостоятельная и умею готовить. И когда закрываю глаза, на секунду погружаюсь в то приятное чувство, где кто-то думает обо мне больше, чем я сама; когда кто-то заботится, предоставляя такие мелочи, как положить ключи в сумку и булочку с ванилью, которые она так любит печь. Иногда я думаю, что это из-за одиночества, но потом вспоминаю, что изначально такого не было, она начала кружить надо мной только со временем. Сначала это были простые приглашения выпить чаю, потом она звала меня, когда только начинала замешивать тесто, сейчас эта женщина чуть ли не заменяет мне родную мать, ведь я возвращаюсь в квартиру и уже на первом этаже понимаю, что никто не позволит сдвинуться с места голодной. Она всегда интересуется моими успехами в учёбе и тем, как прошёл день на работе, из-за чего хочется упасть и разреветься. Дело вовсе не в гормонах, я остаюсь собой, но понимаю, что не такой, как была прежде. Сейчас я не боюсь рискнуть, потому что уже сменила работу, местожительство и круг общения, хоть и скучаю по ребятам. Я больше не могу собраться и поехать с ними на вечеринку, я думаю о том, как встану утром, и что состояние может повлиять на рабочий процесс, где нужно держать ухо востро, как и глаза открытыми. Порой в моих руках бывают жидкости, которые легко оставят дыру в коже и костях.