Выбрать свободное небо
Шрифт:
— Замечательно, — пробурчала себе под нос Тереза, — щедро. И удивительно вовремя.
— Что, прости?
— Великолепно, — громче повторила Тереза, но особого удовольствия в ее голосе бывший муж не расслышал, — скажи, пожалуйста, куда мы направляемся?
— Ужинать в ресторан.
— Остановитесь, пожалуйста, где это возможно, — обратилась Тереза к шоферу, тот кивнул. — Саша, я не люблю ресторанов. Я ем в них лишь по очень большой необходимости.
— А что же ты любишь? — не преминул обидеться бывший муж.
— Саша,
Машина остановилась.
— Подождите нас, пожалуйста. Нам надо поговорить, — попросила Тереза водителя. — Мы немного пройдемся.
Она вышла и огляделась. Проехали они немного. Напротив возносились в серое небо желтые купола Александро-Невской лавры, подсвеченные огнями. От свинцовой воды Невы тянуло сыростью.
— Тереза, — окликнул ее бывший муж.
— Саша, ты любишь серые костюмы в едва заметную полоску, — стала говорить Тереза, старательно разглядывая реку. — В идеале — Хьюго Босс. Ты их покупаешь в Германии на рождественских распродажах. Галстуки завязываешь одинарным виндзором. Я помню, что ты учился и завязывал его сначала на коленке. И только потом — как положено, перед зеркалом, на шее. У тебя долго не получалось, но ты справился. Ты очень настойчивый человек. Далее… Ты любишь рыбу. Почти не ешь мяса, за исключением отварной говядины с бульоном. Из напитков — зеленый чай. Сорт «Зеленый порох». И никаких чайных пакетиков. Из авторов — Маркес «Сто лет одиночества». Мне продолжать? Одеколон? Марка телефона?..
— И к чему это? — он выглядел не то чтобы раздраженным, скорее озадаченным.
— Саша, а теперь скажи мне, пожалуйста, — Тереза была в странном состоянии, почти в исступлении, — скажи мне, что люблю я?
— В смысле?
— Да все очень просто — цветы, запах, блюдо. Хотя бы книгу… — она уже молила.
— К чему это?
— Понимаешь, я была с тобой пятнадцать лет… Пятнадцать лет своей жизни, Саша.
— Да, и мы были счастливы. Вот поэтому я и хочу все вернуть…
— Саша, как называлась моя первая книжка? Первая, которая была издана?
— Что-то про рыцарей, — растерялся он. — Название вылетело из головы…
— Почему ты мне принес лилии? Почему ты принес мне эти проклятые лилии?
— Ну, знаешь, Тереза, ты уже придираешься. Мне и так было нелегко прийти к тебе…
— Хочешь, я расскажу тебе, зачем ты пришел? — безумие трансформировалось в бешеную ярость, какой Тереза еще никогда не испытывала в своей жизни. — Слушай. Ты хочешь назад свою тихую, спокойную, размеренную жизнь. С деньгами, которые есть всегда. С чаем любимого сорта, поданным при определенной температуре. С туалетной бумагой, за которой не надо ходить в магазин. С продуктами, которые не заканчиваются в холодильнике и цену на которые ты просто-напросто не знаешь…
— Как ты можешь!
— Видимо, — горько рассмеялась Тереза, —
— Я выгляжу таким снобом?
— Ты не выглядишь. Ты такой, какой ты есть. К тому же тебе могли положить в суп недостаточно прожаренный лук. После такого вопиющего факта ты точно купил цветы, нанял машину, заказал столик в пафосном ресторане и отправился возвращать свою жизнь назад.
— Ты действительно жестокая, — обронил Александр, — и безжалостная.
Тереза закивала:
— Точно. И во всем виновата я одна. Я помню.
— А как же дети?
— Какие дети: мои мальчики? Или твоя девочка? Дети, как ты понимаешь, при любом раскладе пострадают. А теперь прости, мне надо возвращаться — у меня там машина осталась.
Глава двадцать седьмая
Зубов увидел ее издалека. Тереза неспешно шла вдоль реки, часто останавливаясь посмотреть на сумрачную воду, тревожное мелькание светофоров, слепящие огни машин, что пролетали мимо, рассекая осенний питерский сумрак.
Уже начинало смеркаться. Все в этих сумерках казалось призрачным, нереальным. Вот Тереза и подумала, что Зубов, терпеливо ожидающий возле ее машины, лишь плод воображения. Однако когда она перешла дорогу и приблизилась, он не исчез. Напротив, приветливо помахал рукой и пошел навстречу.
— Я тебя ждал.
— Откуда ты узнал, что я вернусь за машиной?
— Это было понятно. Вопрос — когда, — кривовато усмехнулся Владимир. — Но когда я увидел цветы, я понял, что это произойдет скоро.
— Почему ты так решил? — обеспокоенно спросила она — видимо, хотела выяснить что-то важное для себя.
— Ты же не любишь лилии. У тебя от них дико болит голова. По-моему, у тебя аллергия на них.
— Точно, — улыбнулась Тереза абсолютно счастливой улыбкой, — голова болит.
— Может, тебе таблетку выдать? Только надо в аптечке поискать.
— Нет, спасибо. Я прошлась — и отпустило. Ты не замерз? Ветер с реки холодный.
— Тереза, — Владимир вдруг вспомнил, зачем ждал ее, — и смутился. — Я ждал тебя, чтобы сказать…
— Что именно? — она подняла на него безмятежные глаза.
— Я решил, что ты мне должна, — неожиданно злобно объявил Владимир.
— Должна, — повторила со странной интонацией Тереза и чуть склонила голову.
— Да, должна. За тот визит в мою квартиру. Весенний.
— И все? Только за это? — улыбнулась Тереза, словно он сказал ей что-то приятное.
— И за то, что ты от меня ушла. И за то, что я не смог забыть… — он подошел ближе, положил ей руки на плечи. Наклонился, стал смотреть прямо в глаза. — И за книгу про драконов. И за эти три недели, когда я ждал хоть какого-нибудь знака, чтобы к тебе приблизиться. За то, что ты уехала со своим мужем сегодня…