Выше стен
Шрифт:
Я останавливаюсь как вкопанная, отдергиваю руку и пячусь назад. Реальность трескается под ногами, как тонкий лед.
— Если так, то… Зачем ты подошел ко мне? Зачем говорил, что я тебе нравлюсь? Зачем ты со мной переспал?
— Как тебе сказать… Понимаю, Гафарова, ты бы предпочла выставить меня полным лохом и стать авторитетом для подружек. — Губы Свята трогает горькая усмешка, а в сером взгляде мелькает усталость. — Прости, но я вынужден был тебя обломать. Скучно в этой дыре, каждый развлекается как может. Я тоже неплохо развлекся.
Я во все глаза рассматриваю его, но не могу считать выражение прекрасного лица, и за шиворот холодными помоями заливается ужас.
Он никогда меня не любил… Просто играл. Презирал, забывал, не нуждался…
Он ничем не лучше моих бывших мальчиков-дешевок. Тогда почему же все это время был таким красивым?!.
Отступаю от его издевательской улыбки, но упираюсь ботинком в рыхлую кочку и вдруг замираю от осознания.
Даже теперь, уничтожая меня, Свят остается красивым. Убийственно красивым и чистым. Чувствующим. Живым…
В глубине покалеченной души я знаю о нем все.
Он снова пытается выстроить ледяные стены и спрятаться за ними — совсем как я, когда пряталась за образами успешных девах. Он одинок… Страшно, мучительно одинок…
А я не готова снова его потерять и никогда я не поверю в искренность только что услышанных слов.
— Ты проучил тупую идиотку, поздравляю… — тихо соглашаюсь я, но голос не дрожит и вдруг обретает силу, а веки обжигают злые слезы. — Ты мог бы разослать видео всему колледжу и уничтожить меня, но не сделал этого. Почему, Свят? Почему, твою мать, ты тогда заступился, протянул руку и при всех вытащил из грязной лужи???
Надо мною смыкаются каменные стены, но я трясу головой и прогоняю наваждение. Вокруг явь — осенний сад, разбавленная дождевой водой акварель неба и серый, полный боли взгляд. Это он держит здесь мое тело, душу и разум.
Мне не помогут врачи, не помогут таблетки.
Мне может помочь только он…
«Ты не оставишь меня. Ты не заберешь у меня надежду!..» — мысленно продолжаю умолять и жду ответа, от которого зависит жизнь.
Свят бледнеет и отводит глаза.
***
Странная радость окрыляет — один короткий миг Свят не выглядит холодным и отчужденным, но в следующий прячет руки в карманы, смотрит куда-то за мое плечо, и в солнечное сплетение пробирается мерзкий холодок.
Все-таки я ошиблась. Ему больше нечего добавить…
Мутная пелена слез размывает краски. Прямо сейчас, в этом покинутом всеми месте, окруженном старыми яблонями и серыми покосившимися заборами, все закончится. А дальше…
— Ну а ты почему включила благородство и соврала, что проспорила? — отвечает он вопросом на вопрос, и почти погасшее солнце вдруг становится по-летнему ярким.
— Потому что ты… — Дыхание сбивается. Самое время вывернуться наизнанку и признаться
Он быстро сплевывает и смотрит на меня как на сумасшедшую — с недоумением и жалостью. Я опять сделала что-то не так, а Свят не прощает людям ошибок.
— Ну все… Тебе пора домой, девочка. Пошли.
Слово «дом» взрывается на задворках памяти болью, одиночеством, липкими страхами и обрывками детских кошмаров.
Усилием воли подавляю панику и без спроса цепляюсь за рукав Свята. Он рядом, все в прошлом, мне нужно не туда…
Но возвращаться в уютный теплый коттедж я тоже боюсь — у его ворот придется навсегда расстаться со Святом. Он не останется со мной, не назовет своей девушкой, не поцелует, не заговорит… Уйдет и скроется в туманной полусонной осени, и сказки превратятся в рваные раны.
А еще предстоит пережить осторожные расспросы родителей, внушения, уговоры и пристальные взгляды, хуже которых только смерть.
Мы молча покидаем сад и идем вдоль покосившихся заброшенных строений. Слабые ноги в отяжелевших от грязи ботинках заплетаются, с каждым шагом я все сильнее наваливаюсь на Свята, но надежное плечо смиренно сдерживает мой натиск. По щекам катятся горячие капли, иррациональное счастье, как крепкий алкоголь, согревает тело и туманит мозг. Он не отталкивает. Значит, надежда все еще есть…
Ради него я пробегусь босиком по углям, ухвачу горсть холодных звезд с черного неба, отдам всю свою никчемную кровь, пойду против семьи…
Спотыкаюсь и едва не падаю, Свят, чертыхаясь, ловит меня за шкирку и рявкает:
— Осторожнее!
— Мне нужно с тобой поговорить, — решаюсь я.
Слева возвышается холм, а на нем — пожираемая ветрами, дождями и временем полуразрушенная стена. Узнаю тайное убежище Свята, ставшее для меня местом силы, и преисполняюсь уверенностью. Здесь возможны любые чудеса, и сегодня мне повезет — он выслушает, поймет и простит.
Он меня не бросит…
Я разжимаю онемевшие пальцы и как угорелая бегу к обломкам кирпичей, сдирая ладони, взбираюсь наверх и подставляю лицо последним теплым лучам обреченного солнца.
— Гафарова, у тебя крыша поехала? — Слышу шорох песка и камней и учащенное дыхание рядом.
Свят выпрямляется, достает из кармана сигареты и закуривает, а я любуюсь идеальным профилем на фоне выцветшего неба и не двигаюсь, чтобы ненароком не нарушить гармонию момента.
Новая стильная куртка, подчеркивающая ширину плеч, спокойные уверенные движения, живые эмоции и мечты в серых глазах. Кажется, за время, пока мы были не вместе, он стал счастливее. Я никогда не признаюсь родителям, что взяла из сейфа деньги и отдала именно ему. Я поступила правильно и готова сесть в тюрьму, только бы он всегда оставался таким, как сейчас.