Выученные уроки
Шрифт:
Сейчас он смотрит на меня таким взглядом, будто планирует мое убийство. Я спорю с собой, а сказать ли ему или нет, что он мог бы сохранить себе нервы, просто обратясь к моему деду. В конце концов, тот уже, вероятно, нанял кого-то выполнить эту работу в ту же секунду, как я приеду домой на летние каникулы. Но я ему этого не говорю, просто на случай, если он действительно планирует мое убийство. Мне не нужен еще один человек, планирующий мою кончину, в конце концов; одного более чем достаточно, спасибо. Поэтому я изо всех сил стараюсь
— Знаешь, — сказала Роуз ни с того, ни с сего, — ты заработаешь проблемы с позвоночником, если будешь так сидеть.
— Извини, — мямлю я, тут же выпрямляясь.
— Ты слишком много извиняешься, ты знаешь? — строго сказала она. — Я даже не говорила с тобой, кстати. Я говорила с этим идиотом, — она подчеркнула слово «идиот» ударом по затылку Ала. Он дал ей хороший повод, учитывая, что так навис над книгой, что вполне могло оказаться, что он спит. Думаю, он сейчас одарит ее убийственным взглядом.
— Не бей меня, — стряхивает он ее руку и садится. — Боже, Роуз, что за гребаное насилие.
— Какой ты писклявый ребенок.
— Ну да, я ведь скоро сдохну, если не соображу, как на хрен выучить пять лет Зелий за три дня, — он в потрясающем настроении, это очевидно.
— Может тебе стоило подумать об этом пять лет назад, — Роуз перебрасывает груду локонов через плечо, когда говорит. Пара из них бьет меня по лицу, но она не заметила, а запах ее шампуня ощущается стеснительно приятно.
— Ну спасибо, мама, — отвечает ее кузен с сарказмом. — Или, вернее, ты говоришь больше как твоя мама.
Роуз недолго пронзает его взглядом, а потом садится чуть прямее и говорит:
— Ну, моя мама в двух днях от того, чтобы стать министром магии. И я точно знаю, что она обращала внимания на Зелья, и так, о чем это тебе говорит?
Это тоже правда. Выборы в воскресенье, и, судя по последним опросам, нет никакого повода думать, что ее мать может проиграть. Роуз хорошо с этим справляется, учитывая, что были времена, когда она была менее чем довольна этой ситуацией. Оказалось, это прошло, потому что она часто упоминает о выборах и грядущих маминых действиях и больше не выглядит этим расстроенной.
Ал смотрит на меня и Роуз.
— Так вы пойдете на вечеринку в честь победы вместе?
Вечерника в честь победы? А, точно. Кампания ее матери. Забавно, что, несмотря на то, что я привык к мысли, что ее мать выиграет выборы, но я как-то не думал о том, что теперь Роуз станет дочерью министра магии. Не совсем, конечно. Я имею в виду, конечно, я думал, но как-то особо это не обдумывал раньше. И вечерника в честь победы? Настоящее светское мероприятие, на котором новый министр магии представляет себя и свою семью миру (который, впрочем, и так их хорошо знает). Это довольно абсурдно, если обо всем этом вот так подумать.
Роуз, похоже, решила, что эта идея смехотворна, потому что она это и делает — смеется, я имею в виду.
— Да,
— Ну, один из вас точно умрет, — довольным тоном говорит Ал. — Хотя я не уверен кто.
— Значит, она устраивает вечеринку? — спрашиваю я, и я говорю тихо, потому что ну вот такой вот я трус. Роуз и Ал перестают дразнить друг друга и смотрят на меня явно непонимающе.
— Ну да, — говорит Роуз и оглядывается на Ала, тщетно стараясь сделать это незаметно. — Они, наверное, подождут конца учебного года, чтобы мы с Хьюго смогли прийти.
Я киваю и стараюсь не выказать свою заинтересованность:
— И ты можешь пригласить кого-то с собой, так?
Тут Роуз снова смеется. Я чувствую себя придурком и не знаю, какого черта моему языку понадобилось произносить хотя бы половину всего того дерьма, что он говорит. Ал выглядит повеселевшим, хотя это больше похоже на коварство и злость, что странно, потому что обычно вроде бы это Роуз занимает такую позицию.
Когда я немедленно не присоединяюсь к смеху, Роуз понимает, что я серьезно, и выглядит перепуганной.
— Слушай, я не сделаю этого, понимаешь? — быстро говорит она — Боже, ты можешь себе хотя бы представить, какую это вызовет реакцию?
— Что «это»? — спрашиваю я, и я не знаю, раздражен ли больше или оскорблен. Оба чувства кажутся логичными.
— Ну, если моя мама станет чертовым министром магии, я не смогу привести на ее первое публичное мероприятие внука Люциуса Малфоя, как можно?
— Я вообще-то уверен, что весь мир уже знает, — отвечаю я немного горячее, чем хотел. — Вряд ли для кого-то это будет сюрпризом.
— Да, вот только мой папа, наверное, сломает тебе шею, и, если этого будет недостаточно, придет кто-нибудь из лагеря твоего дедушки и закончит эту работу, уверена, — она снова смеется и качает головой. — Одно дело, что люди знают, а другое — вот так вместе появиться на публике.
Значит, она стыдится. Это вполне видно по тому умудренному жизнью и сверхнебрежному тону, которым она говорит об этой возможности. Я такой гребаный придурок.
Один человек кажется очень развлеченным этим разговором — это Ал, который смотрит с той же самой полуухмылкой, которая не сходила с его лица с той секунды, как он завел разговор о вечеринке. Мне ужасно хочется ударить его в нос, но не думаю, что смогу достать его через Роуз.
— Слушай, — сказала она, и ее голос стал немного нежнее. Она изо всех сил старается не казаться очень развлеченной этой придурочностью. — Может, это не самая лучшая идея ни для кого, замешанного в это дело, если мы появимся вот так на публике. Но, может, ты мог бы… Я не знаю, мог бы прийти к нам на ужин как-нибудь летом? — она пожимает плечами как раз в тот момент, когда ее кузен взрывается смехом. Роуз пронзает его взглядом сузившихся глаз, словно что-то говорит ему на тайном языке. Он ржет еще громче и качает головой.