Взлет
Шрифт:
Еще до начала битвы из стана Игоря Ольговича ушел с тремя тысячами кипчаков хан Башкорд. Вроде бы они должны были ударить во фланг силам Изяслава, но хитроумный, или трусливый, хан, повел своих воинов прочь. Стоит ли говорить о том, что оставшиеся кипчаки рвались в бой? Нет. В стане врага царило недоверие и прямая враждебность. В таких условиях Изяслав со своими свежими силами ударил смело и решительно.
С другой же стороны, бродник Лют, усиленный двумя сотнями моих людей, с помощью плотов и всех наших ладей, отошел вверх по течению и обрушился на тыл войск Игоря Ольговича,
А после еще две недели погонь, уничтожения мелких отрядов, как половцев, так русичей, отправка союзных половцев и бродников в Шарукань. Там, в степи, до сих пор ищутся половецкие Орды, из тех, что участвовал в набеге на Русь и уничтожаются. От Братства в этом деле участвуют поправившийся Алексей, Стоян, Боброк, а вот Богояра я отправил во Владово. Еще, условно за меня, но, скорее, прикрываясь Братством, в степи «гуляет» муромский князь Глеб. Ох, и стонет же сейчас Степь, лишенная большей части своих защитников!
Ну а великий князь, после разгрома своего главного врага, который пал смертью храброго, Игоря Ольговича, решил сперва отпраздновать победу, а после начать наступление на Чернигов, Брянск и другие мятежные города. Тем более, что нужна была перегруппировка. К примеру, младший брат Изяслава прислал из Пскова новый отряд в семь сотен человек, Туров прислал людей, другие города и веси. Андрей Юрьевич прислал почти тысячу ратных. Победителей любят, к ним примыкают. Так что великий князь собирает новую армию, не отзывая большую часть своих сил из степи.
Там свои расклады. Андрей, видимо, собирается войти в коалицию со Псковом и прижать Новгород. Поэтому и проявляет максимальную лояльность общерусским делам.
Так что перегруппируется войско, пополниться, примет Киев награбленное со Степи, и вперед, за новыми победами для установления единовластия на Руси.
— Что же ты молчишь, воевода? Али не по нраву слова мои? Так чего же нам быть плутливыми, я прямо говорю тебе, чем доволен, а чем нет, — сказал Изяслав Мстиславовичем.
Да, я молчал. Делал это, чтобы собраться с мыслями от такой отповеди, и не наговорить много лишнего. Он хочет напрямую? Так и я могу. Мало того, это нужно сделать. Если никак не ответить сейчас князю, то можно сильно уронить не только своей авторитет, но и авторитет Братства. Но и перегибать палку нельзя, я же не мятежник какой и не собираюсь ссориться с властью.
— Когда я, теряя каждый день десятую долю от числа своих воинов, или еще больше, стоял за Русь, за веру нашу православную, за тебя, великий князь киевский, то не думал о наградах, я думал только об одном, чтобы честным оставаться перед долгом своим и перед словом своим. Я ждал помощи, при этом бил врага, три тысячи мятежников и половцев мы убили, а помощь пришла тогда, когда только Господь вразумил… — я не стал говорить кого именно.
— Да как ты смеешь? Ты сам вызвался идти на разведку. Мог и сбежать. Кто знал, что выстоишь столько! — выкрикнул великий князь.
В воздухе повисла напряженная тишина. Внутренне я был готов к любому развитию событий. Краем зрения
— Остынь, воевода! Выйди на дождь, охладись! И ты великий князь, коли чествуешь ратные подвиги, так и делай это, а иное не выноси на пир! — отчитал меня с Изяславом митрополит.
Больше и некому на Руси сказать такие слова великому князю. Ну а Клемент прав, лучше выйти, остыть, вернуться, а уже все забыли, что произошло. Не забыли, конечно, но я скоро ухожу к себе, во Владово, принимать, так сказать и земли Ивана Ростиславовича. Время сгладит углы, а там и забудется.
— Великий князь! — я поклонился и переступил лавку, выходя из-за стола.
Пир проходил во дворе Брячиславого подворья. Несмотря на то, что уже не накрапывал дождь, а лил, как из ведра, действо происходило на воздухе. Мы располагались под навесом и ощущали лишь свежесть летнего дождя, и почти никакого дискомфорта, кроме что по нужде, в отведенный для этого сарай, нужно переходитьпод дождем.
Всего было три больших стола, которые расположились под навесами, но гулял весь Киев, как и войско, стоявшее большей частью в пригородах. Жарились на вертелах бараны, кабаны, коровы, раздавался хлеб, прямо на улицах, в каждом районе варилось в чанах пиво, выкатывались бочки с медами.
Откуда только скоморохи прознали, что такое гуляние будет в столице, не понять. Но то, что часть горожан сегодня обнесут на деньги и в городе резко увеличиться число преступлений, факт. Скоморохи в этом времени, это своего рода ОПГ, они и повеселят, и пограбят, а после могут еще раз повесить того, кого ограбили. Но и без них праздник, и не праздник вовсе. Это как в будущем День города без музыки, выступлений, сладостей и салюта. То есть, никак.
Встав под струи прохладного дождя, моментально насквозь промокая, я подумал о том, как вот такого ливня не хватало там, на нашем холме. У нас даже кони от жары дохли. А первый дождь прошел сразу после генерального сражения, будто Господь решил смыть следы массового грехопадения.
— Подойти, отрок! — скорее попросил, чем потребовал, назначенный недавно, еще не успевший отбыть в свою епархию, епископ Ростово-Суздальский Ануфрий.
Если учитывать территориальный принцип и что сердцем Братства будут земли во Владимирском княжестве, то он мой пастырь. Ссориться с Ануфрием нет никаких резонов. Так что я, конечно, подошел. Епископ стоял под навесом, а я предпочел продолжить принимать такой вот природный, естественный душ.
Кандидатура Ануфрия была согласована с князем Андреем Юрьевичем, но представлял собой ближний круг митрополита Климента Смолятича. Главный священник Руси создает свою команду? Это хорошо. А еще лучше, что он умеет договариваться, а не прет буром против светской власти князей.