Взлетная полоса

Беляев Александр Романович

– - Да потому, что я советуюсь только тогда, когда мне что-нибудь неясно. А в данном случае мне ясно все.

– - Многое, так будет точнее, -- поправил Ачкасов.

– - Пусть многое. Так чем же вас не устраивает кандидатура Руденко?

– - Назначать его сейчас нецелесообразно, -- после некоторого раздумья ответил Ачкасов.

– - Кого же тогда назначать? Подскажите, Владимир Георгиевич!

– - Никого. Там старшим Бочкарев, пусть он и остается. Я с ним вчера беседовал.

– - Знаю о вашей беседе. Он вчера звонил мне. И вы должны знать, что в августе он из КБ уйдет. Я обещал его отпустить.

– - Ну и напрасно.

– - Не считаю.

Он проработал в КБ больше двадцати лет. Он столько для КБ сделал, что отказать ему я просто не могу. Я права на это, как руководитель, не имею. Мне совесть не позволяет ему отказать! В конце концов, ему кафедры тоже не каждый день предлагают! Это тоже надо учитывать!

Кулешов говорил горячо, искренне. По-человечески Ачкасов его понимал. Но интересы дела требовали другого подхода к решению проблемы в целом, и Ачкасов остался глух и к просьбе Бочкарева, и к голосу Кулешова, и к зову собственного сердца.

– - Не пойму я что-то тебя, Александр Петрович. Вольского ты жалел. А Бочкарева сам, выходит, отдаешь. А разве он менее ценный работник?
– - в раздумье спросил он.

– - Не менее, а более ценный! И если бы вы у меня его, как Вольского, брали, поверьте моему генеральскому слову, через вашу голову министру бы жалобу написал. В ЦК бы пошел. А тут он сам попросился. И если он в августе уйдет, на очень ответственном участке в Есино у меня вообще никакого руководителя не останется. Вот о чем я думал, когда писал представление на Руденко.

– - И все же сделать надо не так, Александр Петрович, -- давая понять, что разговор на этом заканчивается, сказал Ачкасов.
– - Юрия Михайловича, пока "Фотон" не будет сдан, никуда не отпустим и подменять никем не будем. Нельзя не учитывать тот исключительно благоприятный для работы микроклимат, который он создал в группе и который, бесспорно, изменится к худшему, если вместо него группу возглавит кто-то другой. Поэтому с назначением Руденко подождем. Это во-первых. Во-вторых, я настоятельно рекомендую вам вернуть Кольцова в Есино, как только все сделанные им поправки будут утверждены. И в- третьих, мы совсем ослабили внимание к подготовке ученых кадров. Или я ошибаюсь?

– - У меня не НИИ, Владимир Георгиевич. Я не успеваю выполнять заказы, -- почему-то сразу помрачнел Кулешов.

– - Стыдись об этом говорить, Александр Петрович. Ты -- бывший преподаватель, профессор, вырастил столько замечательных специалистов -- и вдруг совсем отмежевался от этого дела. Слушать не хочу. Иссушаешь колодцы, из которых пьешь. Рубишь сук, на котором сидишь!

– - Хорошо. Я подумаю, -- буркнул Кулешов и встал.
– - Мне ясно все.

– - Ну и великолепно, -- пожал ему руку Ачкасов.

& Глава 7

В середине июня Кулешов вызвал Сергея в Москву. Зачем, с какой целью -Сергей, естественно, не знал. Но быстро собрался, прихватил на всякий случай некоторые документы, связанные с поправками к проекту, и отбыл из Речинска. Поезд в столицу приходил рано утром, и Сергей с вокзала направился домой. Он не выспался. В вагоне было жарко и душно. У него болела голова. Поэтому дома он первым делом напустил полную ванну воды и лег в нее, наслаждаясь прохладой. Вывел его неожиданно из этого блаженного состояния телефонный звонок. Вытираясь на ходу, Сергей выбежал из ванной и снял трубку. Звонил Владимир.

– - Приехал?
– - обрадовался он.

– - Только что. А ты откуда узнал?

– - Ирина просигналила.

– - Понятно. А ты я вижу, тут у меня потрудился!
– - похвалил брата Сергей.

– - Это мы с Ириной.

– - Заставил ее работать?

– -

Никого не заставлял. Привлек на абсолютно добровольных началах исключительно для оперативности. К тебе же мать в гости собирается. Как только узнала, что у тебя квартира, тут же собралась. Насилу отговорил, чтобы повременила до тебя. А теперь, значит, приготовься.

– - Так они, наверно, с отцом на пару?

– - У бати сейчас подготовка к уборке, ему не до тебя. А мать жди:

– - Все равно, не вовремя сейчас все это. Может, завтра- послезавтра я опять уеду.

– - Без тебя посмотрит, как устроился. Она тебе какие-то полотенца вышила. Говорит, обязательно привезу.

– - Какие еще полотенца?

– - А я почем знаю?

– - Ладно. Разберемся. Сам когда появишься?

– - Позвоню. Сейчас работы много. И вся, как правило, по ночам. А днем ты будешь занят. Созвонимся.

– - Давай:

В трубке запищало. Сергей досуха вытер голову, взял массажную щетку и начал расчесывать волосы. На кухне вскипел чайник, он шумно фыркнул, а потом звонко задребезжала его крышка. Сергей выключил газ и принялся заваривать чай. Голода он не чувствовал, хотелось лишь пить. И еще больше хотелось позвонить Юле. Но она сейчас была где-то в пути на работу, и звонить ей было некуда. Сергей посмотрел на часы и подумал о том, что, в общем-то, ему все время приходится ее ждать. И так началось с того самого дня, когда его бывший командир полка подполковник Фомин объявил ему, что инженер Руденко вновь приезжает в полк, и приказал встретить Юлю на станции. Именно в тот день ощутил Сергей впервые столь для него тогда непривычное, а теперь уже ставшее постоянным чувство ожидания. С той поры он ждал ее все время. Ждал возможности случайно увидеть Юлю, поговорить с ней, остаться с ней наедине, куда-нибудь вместе с ней поехать, пообедать, выпить чашку кофе, в конце концов, покурить: Иногда это ожидание казалось ему пыткой, а сам себе он казался размазней, тряпкой, ничтожеством. Казался -- и тем не менее ждал. Ждал по утрам в раздевалке, чтобы вместе потом подняться по лестнице в комнату, на остановке троллейбуса вечером, когда она приезжала на работу без машины, дабы проводить до дома или хотя бы до ближайшей станции метро. Знала ли она об этом? Знала. И наверно, меньше бы удивилась исчезновению однажды в солнечный день собственной тени, нежели его отсутствия рядом с собой. Спасала его от этого постоянного ожидания только работа. В работу он, как и прежде, уходил с головой, и уж если что-нибудь делал или тем более обдумывал, то забывал не только о Юле, но и о самом себе. Там, в Речинске, таких моментов, когда он подолгу оставался один на один только с ватманом и деталями монтажа, было достаточно много, чтобы отвыкнуть от постоянной мысли о Юле. Но стоило ему лишь вернуться в Москву, как ее высокая, красиво сложенная, спортивная фигура снова встала у него перед глазами, и он снова готов был ждать Юлю сколько угодно и где угодно.

В половину десятого он позвонил в КБ. Трубку взял Заруба. Сергей сразу же узнал его. Но разговаривать не стал. Ему хотелось поздороваться сначала с Юлей. Пришлось через некоторое время перезвонить. Теперь он услыхал ее голос.

– - Здравствуй, Юленька, дорогая, -- сказал Сергей.

– - А!..
– - обрадовалась она.
– - Наш ответственный исполнитель! Откуда ты говоришь?

– - На сей раз с Вернадского. Зачем меня вызвали?

– - Понятия не имею. Когда появишься?

– - Конечно сегодня. Надо все это выяснить. И потом, я столько не видел тебя, так соскучился, что теперь больше уже нет сил!