Взводный

Айзенберг Александр

Майор Степанов, дежурный по штабу, все это время не находил себе места, эта неизвестность убивала. Успокаивало его только одно, по-прежнему было тихо, никаких звуков начавшегося боя не было и в помине. Обострившимся слухом он услышал, как к штабу подъехала полуторка и вскоре послышались шаги. Не став ждать, он сам пошел навстречу и вскоре увидел вернувшегося капитана Симоняна с неизвестным лейтенантом.

Глава 7

– Товарищ майор, – заторопился доложить дежурному по штабу капитан Симонян, как только его увидел, – тревога ложная,

просто к штабу армии вышла колонна сводного механизированного батальона лейтенанта Прохорова. Они только что вышли из окружения и сразу направились к нам для получения нового назначения.

– Хорошо, капитан, свободен, а вас, товарищ лейтенант, я попрошу пройти со мной.

Успокоившийся майор Степанов направился в дежурку, где был и кабинет дежурного по штабу. Сам кабинет был маленьким, но шкаф, стол и пара стульев в нем помещались, вот и сейчас, заведя в него лейтенанта, сам Степанов уселся за стол и, разрешив сесть лейтенанту на другой стул, приступил к его расспросу:

– Я – майор Степанов, дежурный по штабу двадцать шестой армии. Давай, лейтенант, рассказывай, кто ты такой и откуда.

В бутылку лезть я не стал, тут вполне понятный интерес командования, что за перец к ним вышел, так что спокойно и подробно рассказал всю свою эпопею от попадания в это тело и это время. Разумеется, про попадание промолчал, я что, сам себе злобный Буратина – геморрой на свою задницу навлекать. Майор слушал внимательно, временами уточняя те или иные детали, кое-что записывая, и не пытался выставить меня лжецом или немецким агентом. Наконец, когда я закончил, как Шахерезада, свое повествование, он произнес:

– Значит так, я по тебе ничего решать не могу, сейчас, сам понимаешь, слишком рано, пока тебя еще особист опросит, положено так, а я, как только командующий армией прибудет, сразу доложу о тебе, а там уже он будет решать, что с тобой делать.

Вызванный майором боец отвел меня в кабинет особиста, того на месте не оказалось, но ждать пришлось недолго. Когда в кабинет зашел молодой лейтенант с дюжим бойцом, посыльный майора ушел, а затем началась вторая часть Марлезонского балета.

Можно подумать, что их клонируют, лейтенант ничем не отличался от капитана Щукина. Не знаю, какую сопроводиловку ему написал дежурный по штабу и читал ли ее лейтенант вообще.

– Предлагаю вам добровольно сознаться, когда и где вы были завербованы противником, какое получили задание, и советую не запираться, все равно мы все узнаем.

– Товарищ лейтенант…

Продолжить я не смог, так как лейтенант грубо прервал меня.

– Для тебя, сука, я не товарищ лейтенант, а гражданин лейтенант, и почему оружие не сдано… Федорцов! Немедленно разоружить подследственного!

Дюжий Федорцов попробовал меня разоружить, честное слово, только и я не собирался ждать продолжения, уже и так было ясно, что потом начнется выбивание нужных показаний кулаками. Как только Федорцов шагнул ко мне, так сразу и получил мой коронный удар в челюсть, от которого отлетел на несколько шагов назад и грохнулся на пол, где и остался лежать неподвижно. Лейтенант от увиденного остолбенел, а я, мгновенно приблизившись, заломил ему руку и, второй рукой ухватив его за голову, не сильно двинул особиста его тупой бестолковкой в

стол.

– Вот интересно, из какого инкубатора вас, дегенератов, выпускают? Вы что, все как один такие тупые? Мне становится просто страшно за нашу контрразведку, если ее сотрудники такие, как ты и подобные тебе. Впрочем, об этом пускай болит голова у твоего начальства, а пока ты, недоносок, быстренько напишешь мне и признание в работе на немецкую разведку, и в организации покушения на товарища Сталина, и во всем остальном. Ты не думай, после полевого допроса все ломаются, ты у нас ведь правша, верно? Значит, правую руку не трогаем, это чтобы ты писать нормально мог, а вот левая тебе не нужна, как и пальцы на ней. И не думай, что легко отделаешься, ведь резать можно по фаланге, так намного дольше можно растянуть, а кроме этого, есть еще очень много всякого. Так что, сам все напишешь добровольно, или придется выбивать из тебя показания?

Лейтенант попробовал что-то промычать, все же когда тебя лицом прижимают к столу, говорить не очень удобно.

– Что, не хочешь, а придется. Знаешь, идет мужик по лесу, а ему навстречу бабка с обрезом – и к мужику – ты, охальник, небось меня, старую, изнасиловать хочешь. Мужик ей: ты что, бабка, окстись, и в мыслях не было, а бабка, поигрывая обрезом: а придется, милок. Вот и тебе придется, только другое, не все тебе нужные показания из подследственных выбивать, теперь на своей шкуре испытай, может, после этого как надо работать станешь, если тебя, барана, после этого на передовую рядовым не сошлют.

Тут дверь кабинета открылась, и показавшийся майор госбезопасности спокойно произнес:

– Товарищ лейтенант, я настоятельно прошу отпустить вас своего сотрудника, с ним я еще поговорю о его профессиональной пригодности.

Обернувшись и не отпуская особиста, я в свою очередь спросил новое действующее лицо:

– А вы, товарищ майор, кто сами будете?

– Я? Я – начальник особого отдела армии, майор государственной безопасности Нестеров. Так что, отпустите моего подчиненного или нет?

– А он после этого глупости делать не будет?

– Какие глупости?

– Ну, например, попробует достать свое табельное оружие и выстрелить в меня. Мне ведь в таком случае придется просто убить его, а потом у нас с вами лишний геморрой будет на отписки по этому происшествию.

– Думаю, не будет… Шалыгин, ты ведь не будешь глупить?

– Не-ет, – еле слышно послышалось от лейтенанта.

– Ну хорошо, товарищ майор, надеюсь, хотя бы дисциплина у ваших подчиненных не хромает.

С этими словами я отпустил особиста. Тот, как только я его отпустил, сполз на пол, но, впрочем, почти сразу, слегка пошатываясь и крепко ухватившись за стол, встал.

– Я с тобой, Шалыгин, потом разберусь, а ты, лейтенант, пожалуйста, пройди со мной в мой кабинет.

Поняв, что лейтенант глупить не будет, я спокойно повернулся к нему спиной и двинулся к выходу из кабинета. Майор уже вышел и ждал меня снаружи, в коридоре. Закрыв за собой дверь, так, на всякий случай, мне так просто спокойней было, я отправился следом за начальником особого отдела армии. Наконец мы пришли, его кабинет был явно больше, сев за стол, майор предложил сесть мне рядом, после чего спросил: