Взыскующие града. Хроника русской религиозно-философской и общественной жизни первой четверти ХХ века в письмах и дневниках современников
Шрифт:
В истории Николая Александровича сплелись в одно и случайные причины: обиды личные, моя требовательность в делах при его либеральности с глубоким иррациональным кризисом его души, потребностью бунта во имя индивидуальности, рыцарской его смелости и безудержности и рокового его дилетантизма, который решительно застилает ему глаза. Пафос его — "творчество", которого, как Вы сами знаете, у него нет в настоящем смысле, но в то же время он способен пройти этот путь до конца, как будто бы был настоящим творцом. Думаю о нем с тревогой и болью, но увы! — каждый из нас в своем неисправим и влеком фатумом своей судьбы. Я говорил о похоронном настроении с "путейской" точки зрения (Там ведь я один в рабочем смысле остаюсь!), но не о душе Николая Александровича, который может погибнуть, но не умереть. Помоги ему, Господи!
Очень бы я настаивал, чтобы Вы стряхнули свою нерешительность и стали писать о Достоевском.
Я по обычаю сижу за учеными и толстыми книгами, но сам нисколько от них не становлюсь духовнее. Такова уж моя планида!
Михаил Александрович треплется все в Москве между телефоном и приемной. О. Павел — хорош, даже прекрасен, но тяжело и трудно ему, и он спасается от горькой действительности (конечно, я не касаюсь литургисания, а имею в виду человеческую сторону) в различные умственные интересы, которых у него так много.
Как хотелось бы повидаться с Вами, неужели вы так и не приедете в Москву? Привет Вашим от меня и Елены Ивановны. Целую Вас. Да хранит Господь Вас и семью Вашу.
Лето Вы проводите в пыльном Симбирске! Неужели безвыездно?
Любящий вас С. Булгаков
Получил письмо от Николая Александровича. У него умерла мать [1193] , заметно, эта смерть имела для него просветляющее значение.
389. А.В.Ельчанинов — В.Ф.Эрну [1194] <9.07.1912. Старый Манглис — Кастель Гандольфо>
Дорогой Володя! Ты, разумеется, не думаешь, что я забыл о вас, если не пишу. Писать я разленился, а о тебе и Жене часто вспоминаю со своими (мы живем сейчас все вместе на Манглисе; только Борис вТифлисе в качестве солдата). Не писал я еще оттого, что не знал твоего адреса; от Нади его узнать не мог, т<ак> к<ак> Надин адрес я потерял. Итак, я живу в Манглисе, Старом; утром работаю — готовлюсь к урокам, а после обеда или хожу куда-нибудь, или — футбол. Физическое мое состояние очень хорошее, а про духовное — говорить противно. Кроме учебников, читаю и выписываю много книг, более ценных, приобрел почти всех русских классиков, поэтов, Ницше в новом издании и т.д. Знакомых новых, а тем более друзей у меня нет. С Павлом переписываюсь, но не очень часто. Алексеевым [1195] и Наде я тоже пишу лениво — нет смысла писать часто через эти ужасные пространства: это значит — всю свою душу повернуть в ту сторону, а она мне нужна здесь.
1193
Бердяева Алина Сергеевна (урожд. Кудашева) скончалась 23 июня 1912 года.
1194
Ранее опубликовано: Два письма к В.Ф.Эрну //Вестник РХД. № 142, 1984 (III), с. 78—81. Публикация и примечания Н.А.Струве.
1195
С.А.Алексеев (Аскольдов).
Этот год я провел преподавателем в гимназии Левандовского [1196] ; будущий год — то же самое.
Я еще не женат (пишу это специально для Евг<ении> Давыдовны), хотя это очень огорчает маму.
Женя вполне здорова, толста и краснощека, хотя и без одного легкого. Когда она приехала из Абастумана в Тифлис (через 2 месяца после смерти мужа), она часто стала простужаться: в Манглисе сразу очень окрепла. Колины дети очень милыи, слава Богу, здоровы. Маруся по-прежнему великолепна и трогательна, даже больше прежнего. Коля толстеет и жадно читает книги по теософии.
1196
Частная гимназия, созданная в Тифлисе полковником (впоследствии генералом) Владимиром Левандовским, славилась своими передовыми педагогическими приемами. А.Ельчанинов преподавал
Пока все. очень хотел бы видеть тебя и Евг<ению> Давыдовну. Сообщи, не переменишь ли ты своего намерения жить после командировки в Тифлисе.
Адрес мой: Манглис (Старый), Тифл. губ., дача Запоросова.
Привет Евгении Давыдовне.
VII. 9.
Все мои кланяются вам.
390. С.Н.Булгаков — В.Ф.Эрну [1197] <20.07.1912. Кореиз — Кастель Гандольфо>
1197
Архив Эрна, частное собрание, ф. Булгакова, лл. 50—52об. Из Кореиза в Кастель Гандольфо.
20 июля 1912., Кореиз
Дорогой Владимир Францевич!
Поглядел я на дату вашего письма и — ахнул, почти месяц я Вам не отвечал. И на этот раз кроме летнего фарниенте не было причин для молчания (да, пожалуй, отсутствие острых сюжетов). Слава Богу, я отдыхаю это лето. Благоприятствует погода, затишье, отсутствие впечатлений. Силы мои восстановились, насколько можно, и я, надеюсь, опять годен к употреблению. Живу с природой и семьей, хорошо живу. Занятия малопроизводительны: начал готовиться к своей статье — философия и религия (так сказать и с позволения сказать, "гносеология" религии, которая сводится, натурально, к отрицанию оной гносеологии) и влез так, что в течение лета так и не вылезу. Отсюда следует, что сам я готов со статьей к сентябрю не буду, да и никто, очевидно, не будет. Этот сборник и труднее и ответственнее, чем оба предыдущие. Едва ли нам его надо изо всех сил ускорять, да это и невозможно, я вижу по себе, я времени, Вы знаете, даром не теряю, да и то бессилен. Очевидно, ранее весны 1913 года сборник не может выйти. Но надо ли его тогда выпускать, и не отложить ли до осени, для меня еще не ясно.
Я написал в этом духе Маргарите Кирилловне. Поэтому другим сотрудникам я сейчас отвечаю в том смысле, что статьи надо представлять осенью, да и печатать можно по мере представления, но когда готов будет сборник, сейчас и отдаленно сказать нельзя. Соображайте на основании этих данных сами, как вам удобно расположить свое время для писания статьи. Я рад за Вас, что работа Ваша продолжается. Вас, действительно, по возвращении в Россию ждет необходимость "устраиваться" с расстройством здоровья и финансов. Впрочем, "довлеет дневи злоба его" [1198] , — в свое время будем ею злобствовать.
1198
Довольно для каждого дня своей заботы (церковнослав.) (Мф. 6, 34).
Не знаю, как с осени пойдут дела в "Пути", трудно, конечно, при безлюдии, но, я думаю, что все-таки дело не станет, а от времени будет крепнуть и развиваться. Но плохо будет с Религиозно-философским обществом: в прошлом году можно было жить надеждами, а теперь и этого нет. Общества нет — это факт. Конечно, можно и надо устраивать спорадически заседания, когда есть темы, но душу влагать в это дело мне становится все труднее, и тем более, что я открываю с осени в Университете Шанявского семинарий по философии религии, и туда должен буду вложить всю концентрацию своей духовной энергии, которая получит возможность прилагаться в планомерном и систематическом труде с определенным кругом лиц. Этот семинарий будет во мне несомненным подрывом для Религиозно-философского общества, ибо, в сущности, и будет именно обществом. Я очень хорошо сознаю, что допускать до замирания или разрушения РФО я не имею права, но в то же время, насколько я надеюсь на семинарий, настолько же не надеюсь на общество, которое будет, самое большое, влачить существование. Таковы мои летние думы относительно РФО.
Думаю также и об изданиях "Пути", между прочим, и о брошюрах. Надо русских брошюр несколько выпустить, и по возможности, на острые темы. Как жаль, что еще долго не будет у нас возможности личной беседы. Из новых и ценных сотрудников "Пути" назову С.А. Цветкова [1199] , которого я очень люблю и ценю (я не помню встречались ли Вы с ним). Он очень полезен для издательства, — его амплуа — литературные раскопки. Он у нас заведует изданием "Русских ночей" Одоевского.
1199
Цветков Сергей А. (1888-1964) — литературовед, библиограф, см. о нем // Вестник РХД, 1979, № 130; Новый мир, 1991, № 3.