Я — авантюрист?
Шрифт:
В непривычных рассуждениях о степени откровенности с единственным вменяемым человеком в угрюмо молчащей толпе, Виктор добежал к Водянову. Тот свернул с гладкой широкой дороги в сосновый бор, который не пострадал от землетрясения. Высоченные деревья стояли незыблемо, лишь мелкие сучья, рыжая хвоя и старые шишки, обильно засыпавшие асфальт — говорили, что стихия не обошла этот участок стороной.
— Почти пришли, — показал Водянов на одноэтажное бревенчатое здание, почти все окна в котором лишились стёкол.
Виктор ускорил шаг,
Ручей, который впадал и выбегал из озера, выглядел хилой струйкой, ненамного мощнее той, что бежит из крана, открытого полностью. Метрах в пятидесяти ниже озера случился оползень — луг рассекло, как ножом. Оторванному пласту земли разбежаться не удалось, он сразу упёрся в деревья, создал складку и остановился, слегка наклонив десятка два сосен.
Зайдя сбоку, «вожак» присмотрелся, оценивая новый рельеф. Ручеек неширокой полоской воды сползал по эскарпу метра на три и терялся. Старое русло казалось непригодным — даже на глаз имело отрицательный уклон.
«Не исключено, получится пруд, и приличных размеров, — спрогнозировал Виктор, обрадовался перспективе и поймал себя на мысли, что ему хочется обживать это место. — Что со мной творится?»
Он спохватился, увидев колонну, которая сгрудилась вокруг него и стала толпой, потерявшей цель. Найдя глазами Водянова и Алёну, «вожак» скомандовал в полный голос:
— Привал! Всем разуться, снять одежду, стряхнуть пыль. Алёна, определи, откуда ветер, расставь их цепочкой, чтобы на других не летело. Сергей Николаевич, пойдёмте искать шанцевый инструмент.
— Что? Какой инструмент? — удивился профессор, поспешая за Виктором в деревянное строение, из которого навстречу бежало почти два десятка человек с криками:
— Вы спасатели? Что с вапамом? У нас отключились!
Криво усмехнувшись, невольный «вожак человеческой стаи» поднял руку, привлекая внимание новой группы бедолаг, дождался тишины и объявил командным голосом, чтобы не оставить и крохи сомнений:
— Меня зовут Виктор, моих помощников — Сергей Николаевич, он рядом, и Алёна. Она с той группой. Пострадавшие есть? Нет. Прекрасно. Тогда — к делу. До прихода спасателей вы подчиняетесь нам. Кто старший? Представьтесь.
Виктор выслушал сбивчивый ответ, сурово задал нужные вопросы, раздал задания. Видя, как только что испуганные, растерянные люди с радостью бросаются исполнять его распоряжения, он сам обретал уверенность в будущем, которое могло преподнести чёрт знает какие сюрпризы, но прав Водянов, прав: «На миру и смерть красна!»
За ночь народ немного успокоился, а утром появились первые капризы. Когда Виктор вошёл в обеденный зал, превращённый в общую спальню, и приказал всем подняться и выйти на зарядку —
А тот неторопливо двинулся в сторону грубиянов. Вчера за ужином один из парней, что повыше, схватил кусок хлеба со стола соседей, хотя мог сделать пару шагов до хлеборезки. Виктор заметил это, но не стал вмешиваться по пустяку. Сейчас настало время преподать урок всему коллективу, и отменные физические данные оппонентов должны сыграть ему на руку. Парни поднялись, готовые дать отпор. В зале стало тихо.
— Приказания командира должны выполняться немедленно. Делаю вам замечание…
— Ты тупой? — глядя свысока, процедил самый сильный, и резко выбросил кулак вперёд, выдохнув. — На!
Глава одиннадцатая
…всё поле зрения занимали подошвы, испачканные засохшей грязью. Они то приближались, то удалялись. Затем в уши Лёшки проник хриплый, но уже тихий и жалобный голос, поверх которого слышалось рычание:
— Сдаюсь, сдаюсь… Рука! Больно же! Отпусти, зараза… Не трогал я его, он сам…
«Гарда! Прибежала, моя девочка, — восторженно подумал Лёшка, полностью обретая сознание, — ну, теперь разберёмся, кто меня отоварил!»
Осторожно сев, он потряс головой и ощупал её. Придерживаясь за край барной стойки, поднялся и с удовольствием посмотрел на того типа, что дрыгал ногами и умолял собаку отпустить его. Зрелище заслуживало, чтобы им любовались. Здоровенная пасть Гарды сомкнулась на горле какого-то мужика так, что тот едва дышал. Шевелиться верхней частью туловища он не осмеливался, только причитал. На всякий случай Лёшка проверил, нет ли в руках поверженного оружия. Пусто.
— Отпусти его.
Собака отступила на шаг, контролируя ситуацию. Мужчина перестал причитать, оперся левой рукой, сел, со стоном придержал правую, которая висела плетью.
— Что с ней? Сейчас ушиб, что ли? Эй, мужик, — в парне проснулось сострадание, так болезненно сморщился небритый и грязный гость.
— Сломал! Сил нет терпеть, а твоя зараза ещё и наступила!
— А не фиг на меня нападать, дебил, — хозяин не собирался давать Гарду в обиду. — Спасибо скажи, что не загрызла.
— Ну ты дурак, парень! Сам башкой стукнулся, а на меня валишь, — обиделся мужик.
Лёшка тронул висок — больно. Повернулся к бару, потянулся к намеченной флажке и примерился, как бы он оборачивался. Мужик оказался прав — голова точно шла к перекошенной дверце бара. Наверное, удар был крепкий и громкий, если хронический неудачник приложился смаху. Немудрено, почему вырубился и «прилёг», даже не поняв, что к чему. А Гарда тоже разбираться не стала, тут к бабке не ходи — сработала в лучших традициях полицейского боевика: свалила подозреваемого в нападении на хозяина и придушила, чтобы не дёргался.