Я — авантюрист?
Шрифт:
— Чёрт, куда я упал и как, главное?
«Как?» — восстановилось из последних воспоминаний. Кто-то старательный ударил его по макушке, а бесчувственного испинал. Бока же не так просто болят? Ну, потом скинули в подходящее место, словно падаль. Чтобы не осквернял вид, или не попался на глаза, кому не должен попасть. Подходящее место? Если парк, а иначе и быть не могло — Лёшка точно помнил, как высунулся из-под перекрытия и уткнулся в характерное деревце — тогда сбросили его в тот провал.
Он остановился, надеясь, что хоть какой-нибудь звук долетит сюда, в тьму кромешную.
— А что с ней? — Попаданец встрепенулся. — Неужели убили, гады?
Лёшка долго слушал, уняв стоны и задерживая дыхание. Ни звука. Скверно. Если её избили, как его, но оставили на поверхности — надо лезть и спасать. Предать Гарду он не мог. Пришлось вернуться. Но избитому, слабому от рождения, и залезть вверх по отвесной, практически, трубе? Не получилось. Ноги проскальзывали по бетону, а зацепиться руками не за что — слишком гладко. Поелозив немного, парень оставил попытки восхождения и покорился судьбе. Так он расценил единственное направление, в котором мог двигаться — немного вниз, под уклон.
Вы пробовали ходить в полной темноте? Тогда поймёте, почему Лёшка шаркал меленькими шажками, проверяя, нет ли впереди ямы. Руки, соответственно, торчали вперёд, чтобы упасти лицо от нежданного препятствия. Пройдя совсем немного, попаданец ощутил под ногой мягкое что-то, типа глины или грязи с крошевом мелких камней. Потом слой грязи стал толще, суше и превратился в рассыпчатое, словно песочное возвышение. Запахло землёй.
И слабый свет неожиданно появился чуть впереди, усилился, дополнился шумом. Что-то обильно сыпалось сверху, точнее, осыпалось. Парень струсил — вдруг завалит его! — подался назад. Конечно, невезучесть внесла свой вклад. Ноги разъехались, зад сочно чмокнул, впечатавшись в грязь.
А струя земли всё продолжала сыпаться, заваливая проход. Теперь-то, при свете, первое впечатление от трубы, в которой очутился Лёшка, полностью подтвердилось. Круглый тоннель в рост человека, по верху которого бежали кабели, перемежаясь светильниками. Жаль, что они не горели, но даже в полусвете, идущем из широкой трещины, было видно — стены тоннеля окрашены голубым. И надписи, много надписей теснилось на бетонных стенах!
«Метро -1500», «Машинное отделение — 2100», «Медицинский пункт ЧОП — 300», — стрелки указывали вперёд, а цифры, возможно, обозначали расстояние! Это Лёшка ухватил мгновенно, но вдуматься не успел. Струя земли усилилась, а потом резко оборвалась — с потолка рухнуло живое существо! Крупное и живое! И ему было больно! Существо взвизгнуло, упав на гору земли, хотя высоты для падения совсем не осталось — что там сантиметров сорок?
Попаданцу было не лучше. Желания вскочить и отбежать от возможного врага ещё хватило, а вот сил — нет. Вяло отталкиваясь и проскальзывая на грязи, Лёшка даже не испугался. Обречённо представив, что бежать ему некуда, а на схватку его не хватит, он как-то успокоился. Раз фатум (или кто там, рок?), решил столкнуть в тоннель зверя — значит, выбора нет, придётся покориться, подставить шею под зубы. Что это не человек, стало видно сразу, как только новый фигурант скатился по
— Ты?
«Я, — сморщив нос и тоненько подвыв, ответила Гарда, смаргивая грязь, забившую ей глаза, — а ты кого ждал, хозяин?»
— Офигеть, дайте две, — парень так изумился, что едва не выругался матом в присутствии лучшего друга человека, — я просто с ума сойду! Ты как сюда попала?
«О, это долгая история, хозяин. Можно, я не стану рассказывать? Мне так плохо, — почти словами, (ну, если быть точным — скулежом) пожаловалась собака, — но главное, я с тобой. Я так рада», — и лизнула Лёшку.
Силы пришли неизвестно откуда. Даже удалось подняться на вершину осыпи, руками и ногами растолкать землю в стороны, создав перелаз в сторону уклона. В сторону обнадёживающих стрелок. Триста метров до медицинского пункта — не так уж и много.
— Дальше нам с тобой не дойти, — вынес вердикт Лёшка, помогая собаке перебраться за собой.
«Как скажешь», — вздохнула Гарда, становясь на три лапы.
Правая передняя выглядела целой и зрительно и на ощупь, но упорно поджималась псиной. Так она и прыгала, пытаясь обогнать хозяина. Лёшка первое время сопротивлялся, но когда свет от пролома ослабел — согласился стать «хвостистом». Зная, что впереди движется чуткий нос и верный друг, попаданец шагал более уверенно, только руками контролируя пространство перед собой. Но вот Гарда негромко гавкнула, и хозяин понял:
«Тормози!»
Пришлось сбавить ход до минимума. Нащупав собаку, он осторожно двинулся вперёд, скользя левой рукой по её спине к морде. Попутно обнаружил на шее верёвку, мимолётно удивился — откуда? Вот Гарда кончилась. Протянув вторую руку в полную неизвестность, Лёшка наткнулся на металл.
— Это петли. А это засов? Дверь. Овальная, почти в мой рост. Штурвальчик по центру. Крутим, Гарда?
«Конечно, — согласно буркнула та, — у нас есть выбор?»
Штурвал закрутился, с металлическим шорохом внутренние засовы втянулись, дверь вздохнула, отчмокивая прокладку, и дохнула на путников свежестью, снеся за их спины затхлый воздух подземелья.
Это был медпункт, совершенно точно. Внутри горел неяркий дежурный свет. Выглядело это приличных размеров помещение удивительно целым, а на полу валялись единичные мелкие вещи непонятного назначения. Похоже, тут землетрясение не особо похозяйничало. Или кто-то сделал неполную, но приборку. Закручивая за собой дверь, гость крикнул:
— Эй, тут есть кто-нибудь? Люди!
«Нет никого, — вполголоса гавкнула Гарда, носом проверив все направления, — так что не кричи зря».
— Гарантируешь? Ну, смотри, — для порядка пристрожил собаку Лёшка, на что та презрительно фыркнула и не стала отвечать.
Во втором отсеке царила чистота. Шесть столов, похожих на многофункциональные кровати, занимали центр большого куполообразного помещения. Такую кровать парень освоил во время службы, точнее, во время болезни. «Учебка» сдала кросс, но Лёшка — нет.
Он пришёл в себя только на вторые сутки, валяясь под капельницей в окружном госпитале. Увидев тогда, что по катетеру цедится кровавая моча из-за сломанной почки, он снова потерял сознание. Сейчас бы он не отказался отдаться в лапы эскулапов. Но здесь не было ни души.