Я – инквизитор
Шрифт:
— Вот-вот, — словно бы раздумывая, а на самом деле подначивая своего гостя, произнес отец Серафим. — В ком сила есть, тот согрешить боится, паствы своей держится, прихода. Но проворна вражина: пока добрый священник, греха боясь, десять заблудших вразумит, тысяча иных к сатане уйдет!
— А сам ты — как? — медленным, напряженным басом произнес Игорь Саввич.
— Борюсь, — коротко ответил отец Серафим. — И не я один.
— И что же?
— Трудно! — И устремив взгляд на отца Егория: — Ты нам нужен, брат! Ты — Богом отмеченный! Доброе
— Ну, бесов гнать — христианину не грех, — проворчал отец Егорий. — Но как ты себе видишь: буду я, что ли, с дубиной ходить и головы мозжить сатанистам?
Образ этот Потмакова даже развеселил, и он хохотнул, хлопнув себя по колену.
— Нет, — не разделив его веселости, возразил отец Серафим. — Будешь ты вроде судьи над тем, на кого тень падет. Сам-то я не могу, — сказал он скромно. — Я ведь и не монах даже. Не зря ж и Церковью нашей подобные тебе правят.
— Не зря, — не уловив лести, согласился отец Егорий. — И ты, выходит, хочешь меня инквизитором сделать?
— Ну… — Хозяин усмехнулся. — Инквизиторы — это у латинян! У нас — иное. Так что ни мир, ни Церковь о подвиге твоем не узнают. И хвалы не вознесут. А труд тяжкий. Может, и дубину взять придется. Бог знает. Так что, если скажешь «нет», пойму.
— Соблазняешь меня?
— Может, и соблазняю, — согласился отец Серафим. — Знаю, что подвиг сей — тебе по духу!
— Переоцениваешь, — пробормотал отец Егорий, но растрогался. Мнением друга своего издавна дорожил. И верил ему, потому что был крепок в привязанностях не по времени, которое иной раз полностью меняло людей.
— А как же паства моя? — спросил все же, почти уж решившись.
— Преемника, брат, мы тебе подберем такого, что одобришь, человека достойного, не стяжателя, чтоб труд твой не растратил, а приумножил. И с иереем твоим — поможем. Чтоб отпустил тебя по причине важной, но… — подняв палец, — не той, что истинна. Время ныне для Церкви трудное, не каждый нас поймет, а многие и осудят!
— Преемник у меня свой есть, слава Богу. Но я еще не сказал «да»! — напомнил отец Егорий.
— Скажешь, — уверенно произнес хозяин. — Да я и не тороплю. Обсудить главное и сейчас можно. На нет — и суда нет.
— Нужно мне и внешнее дело иметь, — сказал Игорь Саввич. — Общину, допустим, вроде той, что дома у меня. Благотворительность тоже.
— Это неглупо, — согласился отец Серафим. — Но вот средства…
— То мое дело, — отрезал Игорь Саввич. — Если приеду, старосту своего возьму. Он уж давно жалуется, что в провинции тесно. А это такой человек, что деньги сами к нему идут. И честные деньги, что важно! А сам, хоть и торгует, о душе печется и Бога любит! — Сказано было с воодушевлением. Близок был отцу Егорию его староста.
— Бери,
— Душа от такого дела болит, — честно сказал Игорь Саввич.
— Болит, — согласился отец Серафим. — А ведь нельзя иначе!
Вернулась Мария Глебовна, принесла, покряхтывая, электрический самовар. Затем принялась выставлять на стол чашки, варенья, пирожки. Мимоходом, наклонясь к мужу, спросила:
— Поговорили?
— Да, — чуть слышно ответил тот.
— Умница!
И принялась разливать чай.
— Завтра чем заниматься намерен? — спросил хозяин.
— Да вот в собор схожу, проповедь твою послушаю, — улыбнулся отец Егорий. — А там… поброжу… по камешкам знакомым, поздороваюсь.
— Могу машину дать, хочешь?
— Да нет, я уж лучше пешочком. Хорошее у тебя варенье, Марья Глебовна! Черничку сама собирала?
— Где там! — махнула рукой хозяйка. — На рынке.
— Более ни с кем меня знакомить не будешь? — спросил Игорь Саввич.
— Нет. Всё — со мной. А иные… тебя знают. — Отец Серафим улыбнулся тонко.
— Конспирация?
— Полная! — подтвердил хозяин и добавил: — Легко с тобой, брат Егорий. И трудно. Твердый ты человек!
— «Живущий под кровом Всевышнего под сенью Всемогущего покоится», — ответил отец Егорий. — А все же страшное дело: кровью за кровь брать!
— Ныне не шестнадцатый век, — возразил отец Серафим. — Да и мы… иные.
— Думаешь? — прищурился отец Егорий. Его собеседник промолчал.
— Ладно. — Игорь Саввич прихлопнул по столу большой ладонью: — Все уж сказано. Спасибо, матушка, сыт!
— На доброе здоровье, отец Егорий! Да вы бы шли почивать, я вам уж и постель постелила.
— Верно, Игорь, — поддержал отец Серафим, — шел бы ты спать, лица на тебе нет.
— Пожалуй, да, — тихо сказал отец Егорий. — Устал. Ну ладно, помолимся — и ко сну. — И, немного помолчав: — А тебе — спасибо. За доверие.
— Тебе спасибо, — улыбнулся отец Серафим. — Отказался бы — уж и не знаю, что делать тогда!
— Потому и не отказался. Ну давай: «Благодарим Тя, Христе Боже наш, яко насытил еси нас земных Твоих благ; не лиши нас и Небеснаго Твоего Царствия…»
Глава четвертая
Отец Егорий заглянул в печь и подбросил туда еще пару полешек. Спать он не собирался, значит, ни к чему ждать, пока прогорят. Ему захотелось есть. А потом — курить. Он даже ощутил, как удобно лежит в руке вересковая трубочка, услыхал звук втягиваемого чрез нее дыма. Игорь Саввич даже головой мотнул, чтобы отогнать наваждение. Десяток с лишком лет как оставил он зелье: только строгий к себе может быть строг к другим, меньшим.