Я к тебе (не) вернусь

Эндри Полина

Одеяло лежит на нем безобразными комками, обнажая живот и плечи. Его веки трепетят пару мгновений, после чего расслабляются и движения грудной клетки снова выравниваются.

Будить его у меня нет никакого желания. Любоваться его красивым, мужественным лицом, пока он спит, я тоже не стану. Раньше я могла это делать едва ли не каждое утро, но те времена далеко позади.

Хватая халат, я с опаской заглядываю к дочке, надеясь, что успею хотя бы расчесать волосы и почистить зубы, пока она не проснется. Но… невольно замираю и с любопытством перевожу взгляд то на дочь, то на Раяна, чувствуя,

как по губам сама по себе ползет улыбка. Глаза в конце концов останавливаются на моей принцессе, которая мило сопит в скомканном поверх тела одеяльце… точно в таком же положении, как Раян.

Я задушиваю хохот ладошкой, даже забывая в это чудное мгновение обо всем остальном. Накидываю халат и на цыпочках выхожу из комнаты, стараясь бесшумно прикрыть дверь.

То, что Мия все ещё не проснулась — редкость. Всему вина ее ночное бодрствование. Зато у меня уже выработан рефлекс просыпаться ни свет ни заря, хотя раньше я всегда любила долго валяться в кровати.

В ванной я нахожусь буквально пару минут.

Удивительно, но когда-то я могла часами заниматься водными процедурами, с появлением же дочери пришлось полностью пересмотреть свои привычки. Освежаю лицо холодной водой и напоследок собираю волосы в резинку, делая это уже на ходу, когда выхожу из ванной. Беспечно смотрю в пол и перебираю ногами, пока наконец не затягиваю на затылке тугой хвост и поднимаю лицо, резко тормозя, когда вижу перед собой Раяна.

— Доброе утро, — произносит он хрипловатым от сна голосом.

Зелёные глаза затянуты сонной пленкой, волосы взъерошены, а домашние штаны низко висят на бедрах, открывая ещё больше и без того обнаженный пояс.

— Мия хнычет, я пытался ее успокоить, но не получается, — сообщает Раян и неловко потирает пятерней затылок, выглядя немного растерянным.

Я моргаю, смотря на него.

— Я не знаю, что делать, — спустя мгновение признается Раян, выглядя как-то особенно очаровательно в своей беспомощности.

Я качаю головой и отпихиваю его в живот, со знанием дела направляясь в спальню. Идя в комнату, слышу нарастающее хныканье малышки и шаги Раяна за собой. Увидев меня, Мия начинает гулить ещё больше и даже пытается шутливо забодать меня ножками, пока я перекладываю ее на пеленальный столик.

Любовно воркую со своей девочкой и нарочно не оборачиваюсь, игнорируя Раяна, но затылком ощущаю, что он наблюдает. Переодев дочь в чистую одежду, я подхватываю её на руки и поворачиваюсь к кровати, собираясь кормить. На Раяна нарочно не смотрю и продолжаю упрямо молчать. В этот раз даже не пытаюсь сказать ему выйти, зная, что это бесполезно, поэтому просто отвожу часть халата в сторону и прикладываю Мию к груди. До меня тут же долетает рваный вздох и я дёргаю голову вверх за секунду до того, как дверь резко захлопывается с другой стороны.

* * *

Малышка сладко причмокивает и постепенно засыпает в моих руках. Раян так и не вернулся в комнату, из коридора не слышно ни одного звука, и у меня даже складывается ощущение, что в доме больше никого нет.

И все же, сейчас мне бы этого хотелось.

Укладываю Мию и поправляю халат, туго завязываю пояс.

Когда выхожу из комнаты, вокруг царит все та же тишина и только запах свежего кофе позволяет мне догадаться, что Раян хозяйничает на кухне.

— Ты ещё не ушел? — спрашиваю на пороге, двигаясь к холодильнику. Мой тон получается более резким, чем я это планировала. Потому что он не собирается мне давать никаких ответов, а я… Я все ещё злюсь на него.

Раян помешивает ложечкой кофе перед островком и откладывает ее, отпивая из чашки.

— Это наш дом, Эвелин. Куда ты прикажешь мне уходить? — и столько невинного удивления в голосе, что я сама удивляюсь, не услышав что-то дерзкое в ответ.

— Туда, где был целый год, — отворачиваюсь спиной, открываю холодильник и достаю овощи, буквально чувствуя на себе цепкий взгляд.

— Да не трогал я его, — устало вздыхает Раян, когда я поворачиваюсь обратно. — Подкинул дело, да, чтобы не маячил перед глазами. На этом все. Если он настолько глупый, чтобы так облажаться, что ж… Мне его жаль.

Я отвожу глаза, не сумев выдержать его прямой и открытый взгляд. Не так, совершенно не так смотрят, когда лгут.

— А вчера в палате ты что устроил? — отворачиваюсь к столешнице и включаю кран, подставляя овощи, отчего-то чувствуя, как мой вониственный запал утекает от меня.

— Считай, что я облегчил вам обоим задачу, — его взгляд все ещё не отрывается от меня. — Ты бы продолжала жалеть его из-за чувства вины, а он и рад обманываться. Я бы предпочел, чтобы моя женщина не пересекалась лишний раз с бывшим и тем более из-за жалости. Не стоит давать ему повода, Эвелин.

Я закрываю кран, оставляю овощи. Открываю и закрываю рот, но к своему огорчению не нахожу аргументов, чтобы поспорить.

— Я не твоя женщина, — цепляюсь хотя бы за что-то, но получается вовсе не смело.

В глазах Раяна абсолютная серьезность.

— Прекрати, Эвелин. Ты моя была, есть и будешь.

— Да? — мои брови возмущённо взлетают вверх. — С каких пор ты решаешь за двоих?

— А ты? — неожиданно с вызовом бросает он. — Ты вообще собиралась рассказывать мне о Мие? А то я смотрю, у тебя уже планы на всю жизнь, замуж собралась, небось и отцом хотела его сделать для моей дочери?

— Я не понимаю, — растерянно хлопаю ресницами. — Ты сейчас меня обвиняешь или что?

Раян поджимает губы в тонкую линию и раздувает ноздри.

— Нет, Эвелин. Я ни в чем тебя не обвиняю, — все же спокойно отвечает и отворачивается к своему кофе, кривя губы в горькой усмешке. — Наверное, было бы сверх глупо думать, что ты дождешься меня.

— Дождусь? Да как ты можешь! — взрываюсь я, чувствуя, как из глаз брызжут обидные слезы. — Я год умирала, Раян! Я дважды едва не потеряла ребенка, месяц пролежала на сохранении и рожала в сыром подвале, а ты мне говоришь ждать?? — яро толкаю ладошками в живот, глаза размываются слезами. — Где ты был, когда я звала тебя ночами, воя от боли? — ладонь вновь лязгает о твердую кожу. — Где ты был, когда я рожала тринадцать часов, крича твое имя? Где ты был, когда я захлебывалась в горе, глотая таблетки? Где ты был? Где, Раян?? — руки перехватывают мои ладони в воздухе, не позволяя снова ударить, и сильно дёргают на себя.