Я не хотела умирать
Шрифт:
Мы разыгрывали разные сценки и вообще любили примерять на себя роли, то отважного Робина Гуда и шерифа Ноттингема, то охотников за привидениями, то искусных детективов. Нашим фантазиям не было границ. Однажды Дима показал игру, в которую играют взрослые. Он повалил меня на пол и, забравшись сверху, принялся ездить туда-сюда, Дима делал это с таким сосредоточенным видом, что я захохотала, он нахмурился, сказав, что я должна изобразить страх и сопротивляться.
– Но я тебя не боюсь, с тобой играть в такие игры мне нравится. А вот с дядей Мишей нет.
– Что
Я ему все рассказала. Его кулаки тогда сжались, а лицо сделалось злым. Больше дядя Миша там не работал.
Как всякие юные искатели приключений, мы исследовали каждый квадратный метр в здании. Дима имел доступ во все потайные углы. Нося с собой связку ключей, он ловко открывал любую дверь. Я считала его настоящим волшебником и еще больше им восхищалась.
– А что скрывается за этой дверью? – дергая ручку запертой двери, спросила я.
– Сейчас узнаем, – хитро сощурил взгляд он и, достав нужный ключ, повернул в замке.
Мы шли по большому коридору с панорамным окнами. Это был самый верхний этаж, так высоко мы ещё не забирались. Я открыла рот от удивления, мир внизу был таким крохотным, что, казалось, мог уместиться у меня на ладони. Дима лишь снисходительно улыбался, глядя, в какой восторг меня приводят уже привычные ему вещи.
Вдалеке мы услышали приглушенный шум. Дима подал мне сигнал молчать, и мы тихонечко стали подкрадываться к массивным дверям одного из кабинетов. Чем ближе мы подходили, тем отчетливее становился звук. Но слов я не могла разобрать, как будто их вовсе не было.
Я заметила, как Дима напрягся, стоя у двери, не решаясь ее открыть.
– Что там, ну что там? – нетерпеливо затараторила я и, скользнув перед Димой, дернула ручку. Дверь на удивление хорошо поддалась.
Но то, что мы увидели, было далеко не детским зрелищем.
Мужчина со спущенными штанами, стоял к нам спиной, совершая толчкообразные движения, под ним, обхватив его спину ногами, извивалась, постанывая, женщина. Это была одна из тех игр, что показал мне Дима.
Дима осторожно закрыл дверь. Я видела, как сжалось в один сплошной напряжённый нерв его лицо. Его глаза стали дикими и наполнились слезами.
– Что случилось?! – испуганно воскликнула я.
Он крепко сжал меня в своих руках. Его пальцы впились в мою кожу.
– М-м, – простонала я, – что ты делаешь?
– Ты ведь мой друг, верно? – разжав свою хватку, спросил он.
Я согласно кивнула.
– Мне сейчас очень больно, и ты, как друг, должна мне помочь. Раздели со мной мою боль.
Сглотнув, я прижалась к нему и крепко зажмурила глаза. Его ногти вновь пронзили мою нежную белую кожу, я закусила губу, чтобы не закричать, сквозь плотно сжатые веки брызнули слезы. А по рукам заструилась тёплая кровь».
***
Он был мой маленький принц, а они не бывают плохими и злыми, и не помочь ему, несмотря на всю испытываемую боль, я не могла.
Позже я узнала, что Дима действительно «принц», только вполне земной: его отец был генеральным
***
Глядя на спящего рядом мужа, я и сейчас видела того зачарованного мальчишку. Его безупречно красивые черты лица, по-детски нахмуренные брови, неплотно сомкнутые губы, во всей внешности до сих пор сохранялся этот удивительный оттенок детской непосредственности. Он не мог не притягивать, и порой так сложно было вообразить, что в нем просыпается чудовище.
Он открыл глаза.
– Доброе утро, дорогая! – потянувшись на кровати, произнес он и поцеловал меня в щеку.
Стеклянный шар нашего трехнедельного молчания разбился.
Я настолько привыкла к тишине в доме, что звук его голоса был мне теперь непривычен. Я смотрела на него в растерянности и не хотела ничего говорить.
– У меня есть для тебя сюрприз, – словно не замечая моего смущения, радостно сказал он, его зеленые глаза сияли мальчишеским озорным блеском. – Собирайся.
***
– Осторожно, милая, не поскользнись, – заботливо обхватив меня за талию, произнес он.
Неровные деревянные поддоны, по которым мы шли, покачивались по скользкой вязкой грязи. Мы приехали куда-то в пригород. Впереди был пустырь, где ездила строительная техника и ходили в касках люди, громкий шум от проводимых работ больно отдавался в ушах.
– Зачем мы здесь? – произнесла я, непонимающе взглянув на Диму.
– Сейчас узнаешь.
Он подошел к одному из рабочих и что-то ему сказал. Тот помахал руками в запрещающем жесте, постепенно один за другим выключились машины, и единственным шумом теперь стал только гул человеческих голосов.
Я огляделась кругом: разрытые траншеи, огороженные оранжевой сеткой, сваленные строительные материалы, вкопанные в землю металлические конструкции, залитые фундаменты. Стройка была в самом разгаре, и вообразить, что же здесь появится, пока было трудно. Единственное построенное сооружение стояло, укрытое тентами, оно было довольно длинным, одноэтажным и напоминало склад.
– Я хотел привезти тебя сюда, когда будет чуть почище и чуть больше сделано. Но подрядчики меня серьезно подвели. Это из-за них я был сам не свой все это время. Прости меня, ладно? – нежно обняв меня, сказал он.
Я ничего не ответила. Его извинения всегда были одинаковы: в том, что с нами происходило, был виноват кто-то другой, а не он.
– Ты не догадываешься, что это будет? – с улыбкой глядя на меня, спросил Дима.
– Не имею ни малейшего представления, – равнодушно пожала плечами я.
– Уберите тенты, пожалуйста, – приказал он.
Рабочие засуетились. Сначала я увидела малахитово-зеленую кровельную крышу, потом стену, облицованную декоративным камнем бежевого цвета, вдоль которой тянулись маленькие, расположенные высоко и на расстоянии друг от друга окошки, затем большие деревянные ворота под цвет крыши. Я поняла, что передо мной, не дожидаясь снятия последнего тента.