Я не искала любовь
Шрифт:
— Ты рада меня слышать, маленький урод? Мне удалось узнать твой номер. Ты чувствуешь, что за тобой охотятся? — говорит мне, несомненно, его жестокий голос.
— Почему ты не оставишь меня в покое? — восклицаю я. Мой голос, хотя и сердитый, скорее испуганный, чем злой, от мысли, что это действительно он, что он рядом, у него есть мой номер и он вынашивает гадкие намерения.
— Потому что ты необычайно сексуальна, и я хочу вы*бать из тебя всё дерьмо. Жди меня, я уже в пути. Сегодня вечером я сделаю тебе хороший подарок.
Я выключаю телефон, мои руки дрожат и потеют. Чувствую себя загнанной, как бедный заяц. Манхэттен перестаёт быть прекрасным островом, превращаясь в зубастую пасть, готовую меня загрызть. Только не снова, пожалуйста, только не сейчас.
«Не делайте мне больно».
Ускоряю шаг, как тот бедный заяц. Я не знаю, что делать, не знаю, куда идти, не знаю, кому позвонить. Мне нужно самой со всем разобраться и самой спастись.
Рассчитывать мне не на кого.
Не знаю, почему я делаю то, что делаю, как и не знаю, почему я иду туда, куда иду. Возможно, потому, что это достаточно близко и у меня не будет времени передумать, может быть, потому, что альтернативы у меня нет, или из-за того, что паника превратила мои мысли в руины. Я чувствую спиной дыхание Джеймса, словно он может протянуть руку и коснуться меня.
Через несколько минут я оказываюсь там, куда никогда не думала попасть. И пока шла, начался сильный дождь; я сразу промокаю до нитки, но не переставая передвигаю ноги по этому бессмысленному пути.
Останавливаюсь перед раздвижными дверями огромного здания, где живёт Арон Ричмонд. У меня кружится голова — от спешки или оттого, что сердце бьётся так, что затуманивает зрение, или от бессознательной смелости этого отчаянного выбора.
Я вдыхаю, облизываю с волос воду, выдыхаю и вхожу.
Успеваю сделать несколько шагов, как меня останавливает охранник с пистолетом на поясе. А очень элегантный швейцар, который мог вписаться ко двору Англии, одаривает меня совсем нецеремонным взглядом.
Эти мужчины заставляют меня чувствовать себя гораздо хуже, чем ничтожность. Отвратительно. Их взгляды то и дело пробегают по мне с головы до ног, задерживаясь на моей скромной внешности и изуродованной щеке.
Однако я больше боюсь Джеймса Андерсона, чем их. Поэтому я осмеливаюсь.
— Я хотела бы увидеть адвоката Арона Ричмонда. Не могли бы вы сообщить ему об этом?
— Не думаю, что это возможно, — говорит швейцар тоном шекспировского актёра, смешанным с тоном немецкого диктатора. — Когда адвокат ожидает кого-то, он сообщает мне заранее, а о вас он ничего не говорил. Пожалуйста, покиньте здание.
— Я не… У меня не назначена встреча, но… я должна с ним встретиться.
Швейцар снова смотрит на меня так, будто я сделана из навоза.
— Это невозможно. Я прошу вас уйти.
— Вам придётся вызвать полицию, чтобы заставить меня уйти, — твёрдо заявляю в ответ.
— Мы сделаем это с большим удовольствием.
— Не думаю, что вашим гостям понравится.
В энный раз швейцар награждает меня презрительным взглядом. Затем снимает трубку и набирает внутренний номер.
Если он скажет мне уйти, нет, когда он скажет мне уйти, я столкнусь снаружи с Джеймсом Андерсоном. И с его умноженным гневом в придачу. Уверена в этом.
Голова всё ещё кружится. Я прислоняюсь к спинке кресла, чтобы не упасть и не превратиться в человеческую лужу.
— Адвокат Ричмонд, к вам пришёл… человек, который просит о встрече. Да, я сказал ему, что вы никого не принимаете, но настаивают. Речь идёт о женщине, да. Я знаю, каковы ваши директивы на этот счёт, но эта… э… дама настаивает, — Он смотрит на меня с победным видом человека, который собирается сказать мне, чтобы я шла к чёрту. — Ваше имя, мэм? — спрашивает, словно моё имя — незначительная переменная, и шансы на то, что я леди, более чем малы.
— Джейн Фейри, — шепчу я, понимая, что скоро снова окажусь под дождём, преследуемая голодным монстром, как в фильме ужасов.
Он передаёт моё имя Арону. Наступает тишина, от которой веет поражением. Моим, конечно же. Я отступаю на несколько шагов, сложив руки на груди, которая, кажется, вот-вот раскроется, чтобы моё сердце вырвалось наружу. Хватит ли у меня денег на такси? Сомневаюсь, придётся ехать на автобусе, это всё же лучше, чем метро, хотя….
— Мисс Фейри.
Я поднимаю взгляд на швейцара, который не перестаёт считать меня равной последней из отверженных.
— Я ухожу, не волнуйтесь.
Он хмурит брови, и выражение его лица становится более серьёзным. Наконец с сомнением и несмотря на своё нежелание, он не в силах поступить иначе:
— Адвокат сказал, что вы можете подняться.
***
Этаж пентхауса. Лифт, кажется, никогда не приедет. Мне хочется сбежать. Какого чёрта я натворила? А если Арон был с женщиной? Может, с Лилиан? Нет, будь он с ней, меня бы не пустили.
Почему он позволил мне подняться?
Задаю себе этот вопрос не менее пятидесяти раз, пока лифт продолжает свой путь. Я приглаживаю волосы, понимая, что это бесполезно (дождь превратил их в солому), поправляю локон на щеке, выпрямляю спину и пытаюсь успокоить сердце, которое бьётся так быстро, что готово получить инфаркт.
Что я здесь делаю?
Убегаю от Джеймса?
Я на самом деле убегаю от Джеймса?
Или мне нужен был предлог, чтобы снова увидеть Арона?
Утешаю себя отчасти тем, что не сошла же я с ума до такой степени. Джеймса я не представляла, его угроза до сих пор звучит у меня в голове. У меня не было другого выбора. Возможно.
Двери лифта открываются, и мне приходится прилагать исключительные усилия, чтобы не раскачиваться, как маятник часов. И не потому, что устала, а потому, что я ошарашена.