Я никогда не была спокойна
Шрифт:
Приближается день ее возвращения в Италию. В Америке у Анжелики созрело убеждение, что демократия и плюрализм – не формальные атрибуты, а цели будущего идеального общества, которое должно сначала подвергнуться унижениям диктатуры пролетариата.
Демократия и социализм – субстанция современного общества. Его твердую максималистскую оболочку пробивает американская действительность и американские социалисты, начиная с их лидера Нормана Томаса. Анжелика не ожидала увидеть страну, столь передовую и развитую даже в плане классовой борьбы. Ее немецкая и европоцентристская культура приучила ее верить, что настоящая битва за социализм ведется на Старом континенте. А в результате в самом сердце Европы победили нацисты и фашисты, а по эту сторону океана – демократ Рузвельт. Строгая революционерка, воспитанная на книгах и газетах, вдруг обнаруживает, что с капитализмом можно бороться и под гитару и губную гармошку Вуди Гатри, фольклорного певца, который прыгает в товарные поезда с
Это другой мир, даже с эстетической точки зрения, в глазах атеистки Анжелики религиозный аспект приобретает политическое значение. После встреч с американскими еврейскими союзами, особенно с Еврейским комитетом труда, она понимает, что религиозная идентичность – понятие, которое может играть важную роль в борьбе против диктатуры и за социализм. Концентрационные лагеря заставляют ее задуматься о новом аспекте истории, а именно: миром движет не только классовая борьба – между людьми может существовать и другая, не менее разрушительная ненависть. Неслучайно еврейка Анжелика всегда будет связана с Израилем и будет там желанным гостем. В душе она остается ортодоксальной марксисткой, верящей во вдохновляющие принципы советской революции, преданные самими большевиками. Но мир изменился, перевернулся с ног на голову, и нужно определиться с выбором начиная с международной политики. Она на стороне США, которые в 1941 году решительно вступили в войну. И выбор очевиден: Вашингтон является единственной реальной силой, которая в перспективе может выступить против Сталина. И на этом пути Вашингтон всегда находил поддержку итало-американских профсоюзов и Луиджи Антонини, который создал Совет труда, основанный на программе несокрушимой оппозиции как фашистской, так и коммунистической диктатуре.
Первым актом этого Совета стало обращение к президенту с просьбой исключить итальянцев, проживающих в Америке, из категории enemy aliens[584]. Вступление Италии в войну против США меняет отношение итало-американцев к дуче. Даже газеты, которые до сих пор превозносили фигуру «нового Цезаря», начиная с Progresso Дженерозо Попе, отказались от трехцветного вымпела и предпочли флаг со звездами и полосами. 12 октября 1942 года, в День Колумба, в нью-йоркском театре Метрополитен-опера было сделано заявление, что итальянские граждане – а не немцы и японцы – больше не считаются «враждебными иностранцами».
Другой большой друг Балабановой, сицилиец Ванни Монтана, секретарь Итало-американской социалистической федерации, привел своих солдат в специальные подразделения армии США. Среди этих добровольцев – уроженцы Сардинии братья Эджидио, Клементе и Тони Камбони из Чикаго, которым поручено установить контакт с итальянским сопротивлением, прорвавшись сквозь ряды противника. Тони попадет в плен к фашистам и его передадут итальянцам. Парень и его семья очень близки Балабановой и останутся таковыми до конца ее жизни. После войны, став богатым торговцем автоприцепами, Тони Камбони будет высылать Анжелике деньги в Италию, а она каждый раз будет от них отказываться. Но Тони и его жена Мария будут умолять ее: «Это небольшие деньги. Мы делаем это с радостью, они включены в расходы на рекламу»[585].
Глава двадцать пятая
Военное безмолвие и наконец – любимая Италия
На несколько лет Балабанова потеряет всякую связь с товарищами, скрывавшимися во Франции или бежавшими в Швейцарию. Только в конце войны она узнает, кто из них остался в живых. Уходит целое поколение: политическое поколение, к которому принадлежит Анжелика, прошедшее через две мировые войны, у которого всюду шрамы от коммунистической революции и многочисленных расколов. Мужчины и женщины за семьдесят, прославившие социалистическое движение, терпят поражение, оказываются в изоляции. По мере того, как война принимает благоприятный для союзников оборот, эти люди предстают в ином свете в американских и британских СМИ. Балабанову начинают считать пророчицей. Многие журналисты едут в Нью-Йорк, чтобы взять у нее интервью, прочитать ее книги, привлечь к ней больше внимания. Даже Даунинг-стрит, которая во время «политического флирта» Черчилля с Муссолини всячески ее игнорировала, приказывая издательствам не публиковать ее статьи, изменила свое отношение. Теперь дуче – враг, которого нужно уничтожить, причем любой ценой. Однако далеко не все относятся к ней благосклонно.
В 1941 году лондонская газета The Star открывает серию статей под названием Italy Revelations («Откровения
Судя по тому интересу, который проявляла к этой девушке полиция многих стран, в том числе и Скотланд-Ярд, можно подумать, что это была самая красивая шпионка в Европе, оставлявшая за собой слабый аромат фиалок, эксперт по похищению секретных планов военно-морского флота, загадочная интриганка. На самом деле госпожа Балабанова не шпионка и не красавица. Это скорее невысокая молодая женщина с бесформенным телом и выпуклыми темными глазами. Со славянской внешностью и звонким голосом. В ней есть задумчивая серьезность, непосредственность и искренность. Современному обществу она может показаться довольно нелепой, но как только она начинает говорить, все замолкают[586].
В статье прослеживается вся история этой пары, рассказывается о влиянии, которое оказала Анжелика на политическое и культурное становление Муссолини, и в одном месте говорится, что «невольно думается, насколько иной была бы современная история, если бы Муссолини не освободился от влияния Анжелики Балабановой. Она пыталась вложить в него душу, но ей это не удалось. Все, что она сделала, – создала чудовище»[587].
Горечь и чувство вины не покидают «дорогого товарища», она признает ошибки – как свои, так и организаций, в которых она вела борьбу. Она не согласна с товарищами, которые 1 мая 1940 года закрыли газету Avanti! выпустив последний номер: она слепо верит, что социалистическая идея в конце концов восторжествует и враги не смогут преградить ей путь, ведь «по природе вещей добро должно победить зло». Но по мнению Анжелики есть все же нечто, что может задушить социализм и его интернационалистский дух. И это не фашизм, а коммунизм, то есть «те, кто был его пророками, и кто, похоже, был его воплощением». Именно из-за этого она решила покинуть Россию и разорвать все отношения с ее лидерами. Даже с Троцким, которого она считала одним из «самых влиятельных интеллектуалов» своего времени.
Перед смертью от руки сталинского убийцы Троцкий пытался всеми способами убедить Балабанову вступить в его Четвертый интернационал. Когда он приехал в Нью-Йорк по пути в Мексику, он связался с ней. И из Мехико он прислал ей письмо, в нем поблагодарил за поддержку, которую она всегда ему оказывала с тех пор, как его выслали из России.
– Ваш протест меня не удивляет. Я знал, что вы будете с нами против этой банды из…
– Конечно, я с вами против них, – ответила Балабанова, – но я хочу напомнить вам, что те отвратительные методы, которые сегодня используются против вас, применялись с вашего одобрения против Серрати и других революционеров, о чьей добросовестности, честности и преданности социализму вы прекрасно знали.
– Это были другие времена, другие условия. Кроме того, дорогой товарищ Анжелика, давайте не будем вспоминать прошлое. Не будем разрушать наши дружеские отношения.[588]
Нет, Анжелика не думает, что тогда были другие времена, потому что теперь последователи Троцкого применяют те же методы против Американской социалистической партии. Ее антикоммунизм стал жестким, радикальным, как всегда, когда она делала тот или иной выбор. Она отождествляет большевизм с фашизмом. Она обвиняет первый в том, что он убил дух рабочего движения во всем мире и извратил его. Она считает позорным поведение коммунистов во время гражданской войны в Испании, сталинские процессы и чистки – ужасными. Война с нацизмом и фашизмом навязала союз со Сталиным и Красной армией, которая выстояла против немецких танков и теперь вошла в Берлин. Но этот тактический союз надо разорвать немедленно, как только закончится война.
В три часа ночи 25 июля 1943 года фашистский Большой совет голосует по повестке дня Гранди – Чиано. Дуче уходит в отставку. В семнадцать часов Муссолини выходит на виллу Савойя для встречи с королем. Двести карабинеров окружают здание. В укрытии стоит машина скорой помощи, ожидая «выдающегося» заключенного. Дни Бенито сочтены. Генералу Бадольо поручено сформировать новое итальянское правительство.
В Соединенных Штатах жара, воскресенье. Нью-Йорк задыхается от духоты. Анжелика решает отправиться с друзьями за город на пикник. Она отказывается от участия в большом собрании, организованном итало-американскими левыми. Там, в зале Купер-Юнион, между Астор-плейс и Третьей авеню, звучат сенсационные новости из Рима. Аплодисменты, энтузиазм в зале. Паччарди вызывают на трибуну. Сальвемини ищет Анжелику, чтобы сообщить ей радостные известия, но не застает ее дома. Только вечером, вернувшись в город, она узнает новость от журналиста Генри Бекетта, который берет у нее интервью. На следующий день выходит «Эксклюзивный номер, посвященный Анжелике Балабановой» под заголовком Mussolini’s “dearest” rejoices; “Should have happened sooner” («“Дорогая подруга” Муссолини торжествует: “Это могло бы случиться раньше”»).