Я - Никто. Земля. Государство. Россия

Пилипенко Сергей Викторович

Всяческая речевая практика предполагает хотя бы условно устное запоминание того, что выражается.

В этом условность и обеспеченность той или иной пропаганды.

Она вносит свои идеализирующие символы и изъясняет все по-своему.

Какова суть пропаганды - такова и ее речь. Это не разделимо, как сам человек и его тень в ясную погоду. Пропаганда и есть такая ясность, ибо раскрывает сами цели.

Ее объект - сам человек в силу своих

форм развития, а тень - это решительное выражение самой пропаганды от своего продукта "свечения".

Речь может твориться по-разному. Иногда, она словесно запутана, порою - откровенная до самой откровенной интимности.

Этим и располагают средства пропаганды и целиком обволакивают чей-либо ум с единственной целью своей подчиненности.

Попасть на "удочку" пропаганды вовсе не сложно. Даже большие умы привлекались к тому же за счет сфер воздействия и речевого преподношения.

Во всяком случае превосходства пропаганды имеется определенный ракурс отображения речи. Она своей наклонностью, свободой или попирательством иных прав деклараций своего, своей откровенностью и т.д., т.п. вполне способна завоевать поклонников и определить статус самой речевой пропаганды.

Основные речевые достижения основаны на факте состояния дел. Близость к свободотворящей массе в самой речевой практике - это близость к совокуплению в единство.

То есть, возможность объединения под каким-то предлогом времени.

Сама речь продуктивна, если обеспечена составом прослушивающих ее абонентов. И, наоборот, малопродуктивна, если таковое мало соблюдается или не соблюдено вообще.

В таких случаях, прибегают к практике единоличностного общения с целью выявления своих позиций и придающегося числа мнений к их существу.

Такой практикой вполне может быть книгообщение или выражение мыслей на расстоянии вне всякого присутствия голоса.

Сам голос того или иного речепреподносящего рождается в результате прочтения и непременно имеет свой оттенок или речевую практику звучания при непосредственном чтении.

/Если вы до сих пор не наблюдали это, то попробуйте пронаблюдать, взявшись за какое-либо произведение иного автора с обязательным присутствием своего собственного "я" или хотя бы такового отображения/.

Все это говорит о том, что возможность применения речи на практике в окружающем числе слушателей вполне заменима книгообщением или каким-либо иным видом соблюдения того же.

В любом случае, речь выдаваема наружно, ибо она определяет здравственность рассуждения того или иного человека и ставит его в определенные рамки состояния самой речи, за исключением редких случаев приобщения к иному выражению в пользу трудовой занятости или иного состояния ума.

Речевое практическое неозвучивание - один из способов сохранения не материлизовавшихся мыслей или их выражения непосредственно для среды простого окружения.

Как бы там ни было, но реальное окружение создает давление

на человека.

Его мысли сбиваются, и он порою не может их определить в нужном порядке.

Это же происходит под воздействием вопросов, так или иначе, но возникающих по ходу речевого соглашения души и тела.

Потому, практика общения не всегда впечатляюща особо от лиц возделывающего характера мысли. To eсть, от тех, кто мысленно развивает события и вовлекает иных в их число путем своего исключительного права мышления по тому либо другому вопросу.

Натуральная речевая практика доминирующа только в том случае, когда она реально необходима, как способ подтверждения того, что, как говорят, вышло из-под пера. И еще в той ситуации, когда ее отсутствие может расцениваться, как оговорность откровенно литературного смысла в способе такого же характера вдохновения-воображения.

Но в любом случае, и это доказательство, относится к общему числу. Рамки достижений речевой практики весьма ограничены. Они округляются достоинством определяющих себя знаний и фигурируют в условностях словарных определений.

Иначе говоря, речевое преподношение зависит от саморазвития и силопровозглашения основ движения ума в мыслях и реальностях.

Такая практика общения регулируема многими. Порою, речь натуральная в каком-либо интервью или оторванном кусочке ума, или просто безынтересна и мало выражающа.

Особенно, если в ней имеется присутствие эмоций или душераздирающих страстей.

Потому, такая речь спровоцированно малоценна и не

соответствует выражению сути самого человека.

В этом не приходится сомневаться и, как говорится, видно явственно.

Особую роль в достижении вершин речевой практики играют жестикуляции и манипуляции каким-либо предметом.

Это наружное освещение факта движения речи относительно статуса содержания самого человека. То есть, если человек прибегает к такому движению, значит состав его ума требует реального незамедлительного взаимодействия.

Или, условно требует реального выражения на деле. Относительно то же можно сказать и в случае явного несоглашения с ходом своих мыслей и расхождением во мнении при перечислении каких-либо вытекающих вопросов в ходе общей беседы. Все это наблюдаемо и определяемо.

Самым основным и достигающим эффектом речи является речевая немногословность. Точнее, самосовершенное существо определений процессов, их обозначение и выражение в краткости.

Обеспечение речевым запасом гарантирует свободу развития хода мысли любого порядка и предполагает всякую продолжительность бесед.

В основе своей, это все по ходу самой практики ведения речи и всего того, что было указано в оглавлении текста.

Завершая некоторую сложность определений, даю наводящее понятие определения действительности в воспроизведении самой речи.