Я, подельник Сталина

Янбаев Ильфат

– Товарищ начальник милиции!
– взмолился юноша, - хоть вы объясните, что происходит? Кто на нас напал, от кого обороняться? А то меня спрашивать начнут, я ничегошеньки не понимаю! Еще бумажку дайте, дескать, выполняю ваше поручение. Как бы снова не заарестовали по ошибке! И винтовку верните, вдруг на обратной дороге нападут. Мой же боевой трофей! На литературе книгу читали, там так и написано - «Что с бою взято, то и свято»!

– Это какая-такая книга, про разбойников что ли?
– хмыкнул начальник милиции, - а ружье, так и быть, бери. Сдашь под роспись своему военруку. Фаизов! Выдайте комсомольцу патроны.

А

что творится, начальник милиции и сам до конца не знал. Учреждения райцентра атаковали человек двести, часть просочилась заранее, остальные бросились конным строем.. И с нескольких деревень района, теперь вот и с «Урала» поступили сообщения о нападениях. Кто они, откуда появились - выяснится только после допросов пленных. «Знаешь, парень, что меня особенно удивило?
– доверительно проговорил Галеев, - среди налетчиков приметил несколько бандитов, которых лично посадил в тюрьму. Им еще лет по десять-пятнадцать сидеть, а они, вишь, на конях, да шашками размахивают... А еще скажи дяде, пусть будет бдительнее. Среди налетчиков были и комсомольцы, даже коммунисты. Мы их считали за товарищей, они, волки в овечьих шкурах, составляли списки и записывали адреса... Расслабились, ядрена вошь! Из-за этого столько товарищей потеряли...»

– Теперь понятно, почему на меня так косился Юлай, - вслух подумал Габдулла.

– Как ему не быть подозрительным, если самого чуть не пристрелил односельчанин, член райкома КПСС, между прочим! Ладно, я случайно оказался рядом, успел выбить револьвер.

Начальник не стал посвящать юношу во все детали контрреволюционного мятежа. Перед его мысленным взором снова предстало искаженное от ярости лицо раненого пленника - командира одного из отрядов налетчиков. Страшные слова говорил: «Сегодня освободительное восстание началось во всей Российской империи, флот ее величества английской королевы выбил большевиков с Петрограда, нет вам спасения, всех вырежем, всех на столбах развесим!» Быть такого не может! ...но почему-то нет связи, ни с Миассом, ни с Белорецком. И налет совсем не напоминает стихийный бунт или разбой, безусловно - заранее спланированная и подготовленная военная операция. Как мы все это прозевали! ? Ведь не подоспей охрана с золотых приисков, враги запросто могли бы захватить райцентр. А что происходит в других городах и районах? И в Петрограде...Но ничего у них не получится - вот какая у нас смена подрастает! « Чудом остался жив, фактически всех нас спас, вместо благодарности самого чуть не обвинили в измене, а ему как с гуся вода. Молодец парень!» - растроганно подумал начальник отдела, наблюдая, как увлеченно Габдулла копошится со своим «трофеем», сноровисто набивает магазины. И при этом ни на секунду не умолкает!

– А скажите, товарищ начальник милиции..., - словоохотливому юноше многое еще предстояло выяснить, да чего уж скрывать, грело его душу вот так вот, как соратник, беседовать с самим товарищем Галеевым. Но в коридоре загрохотали сапоги, начали прибывать вестовые от отрядов, преследующих беспорядочно отступающих мятежников. Наконец-то восстановили связь и заработал телефон. Некогда стало товарищу Галееву.

– Давай, давай, скачи к себе, будь осторожен, - только и успел сказать он, как в кабинет пробурилась дородная тетка с сумкой с красным крестом, гаркнула во все горло:

– Посторонние, брысь, отседова! Вы мне мешаете производить осмотр раны! Бинтов на вас не напасешься, ироды!

Габдуллу будто ураганом

вынесло. А за порогом поджидал драчливый дядя, тот, который в тельняшке. На этот раз настроен был миролюбиво, почесав затылок, смущенно пробормотал:

– Ты прости меня, братишка. Совсем с катушек слетел, берега попутал. Мы ведь с Раилем еще до революции на одном миноносце служили. Весной, стало быть, прислал мне письмецо. Приезжай, мол, к нам в Башкирию, у нас, мол, хороших механиков не хватает, а живем сейчас весело и в достатке...

Зло сплюнул себе под ноги.

– Весело! От такого веселья, ложись да помирай. Даже свидеться не успели. Захожу сегодня в райком, чтобы сначала доложиться, а потом в Кунакбаево, к другу, к тому самому, чья винтовка сейчас у тебя. Вот тут вся кутерьма и завертелась. Сейчас к Раилю только на похороны и попаду.

Габдулла и без того на него обиды не держал, ошибся, так ошибся, с кем не бывает. Ребра не переломал, и на том спасибо. А после такой исповеди совсем жалко стало, сам сглотнул навернувшийся комок в горле.

– Товарищ матрос, а вы приезжайте к нам в ширкат «Урал». Мой дядя там начальником. Обязательно найдет для вас работу. Хорошо там у нас, не пожалеете!

Не ответил дядя на столь щедрый посул, только хлопнул юноше по плечу:

– Давай, провожу немного. Коня твоего Юлай привел, его самого опять куда-то командировали. Да и мне пора, тебя только дожидался.

Но как не горевал, как не торопился дядя, лихая моряцкая душа взяла свое. На выходе притормозил около пулеметчика, озорно блеснул глазами.

– Эй, пехота! Говоришь, у самого Чапаева в пулеметчиках ходил? Врешь, поди! Вот, полюбуйся на юнгу, ни царапины! А ты в него целую ленту высадил. Вьюном извернулся геройский юнга.

Тот не повелся на подначку. Однако перестал набивать патроны, отложил ленту в сторону. Глянул на Габдуллу заинтересованно, даже, как бы с сожалением за огрех в своей работе.

– С чердака напротив? Повезло тебе, парень, с такой дистанции от меня еще никто не уходил.

С сокрушенным видом резюмировал:

– Ниже надо было прицел брать, ниже! Позор на мою седую голову, хоть в пруду топись, не оправдал, стало быть, доверие Василия Ивановича...

Никогда Габдулла не лез в карман за ответом, а тут даже он подрастерялся:

– Не расстраивайтесь, конь о четырех ногах, и тот спотыкается, так говорит мой дядя. В следующий раз ...

Мужчины загоготали.

– Да шутим мы! Слава богу, что жив остался. Сходи в церковь, поставь свечку за свое спасение.

– Да нельзя мне в церковь, я же мусульманин.

– Да хоть в мечеть!
– не унимался товарищ матрос.

– В мечеть тоже не получится, - у пулеметчика моментально стерло улыбку с лица, - убили сегодня нашего хазрата... С минарета скинули.

– Вишь, как оно получается, - протянул матрос, - этим белобандитам не по нраву ни большевики, ни честные попы с муллами. Правда она, того, глаз колет. Ничего, ничего, недолго им осталось лютовать!