Я, подельник Сталина

Янбаев Ильфат

– А ну, отпусти моего братишку! Сердце у него слабое! А Самат, проклятие на его шальную голову, в Наврузе. Так и знала, так и знала, накличет он беду на всех нас. У остальных дети как дети, а этот зимагор...

– Не врешь, бабушка?- перебил ее товарищ Сафин, -не найду его там, я обязательно вернусь.

– Стара я, чтобы врать! У свата Баязита он. Говорят, в Наврузе дохтур гостит. Хамит с Иршатом на телеге повезли, чтобы вылечил. Третьего дня еле живого ведь привезли. И когда здоровый был, слова доброго от него не дождешься, а тут совсем с ума сошел, такими словами ругался, собака нос воротить станет!

По тому, как с горькой досадой крякнул допрашиваемый, Ирек понял - бабушка говорит чистую правду. Видать, пожилой, но все же младший братишка, ей куда важнее непутевого племянничка. Грозный гость поспешил уйти. Только остановился около напуганной до смерти девчушкой. Неожиданно дрогнувшим голосом пробормотал:

– Ты, это, сестренка, извини меня. Нехорошо получилось. Ничего, потерпи маленько,

скоро такая распрекрасная жизнь настанет, никто никого убивать не будет. Хоть вы начнете жить, как полагается людям...

Когда выезжал из деревни, кто-то обстрелял сзади. Ладно, прильнув к крупу коня и пустив его вскачь, товарищ Сафин ушел от неумелого стрелка. Возвращаться, вступать в перестрелку не стал. Как сам недавно говорил отцу Самата - смерть еще надо заслужить. Пока жив последний из убийц братишек, он такого права не имеет. Возвращаться не стал, но зарекся - действовать беспечно как в Кудее, больше не станет. Он еще не заслужил своего права на смерть...

Глава 14.

Глава 14.Хорошее слово - товарищ. Как символ, как квинтэссенция новых отношений между людьми. В иерархической лестнице духовной эволюции оно расположена гораздо выше ступенек «свобода» и «равенство» и чуть пониже вершины пьедестала, именуемого «братством». По деликатности башкиры прикинулись, будто ни сном, ни духом не ведали про это слово до революции. И в самом деле, неудобно доказывать, что замечательное «товарищ» («тауар иш») означает, строго говоря, всего лишь «компаньона по торговым делам» или даже совсем уж неудобоваримое - что-то «схожее с товаром»... Как говорится, если не видят глаза души, глаза на лице - всего лишь дырки от сучков. Духовным взором башкиры узрели совершенно новую суть привычного слова, узрели и полюбили. Для предупреждения возможных этимологических происков врагов, а может неосознанно следуя высочайшей рекомендации насчет молодого вина и ветхих мехов, ловко замели следы. Отныне «русское» слово «товарищ» переводится на родной язык как «ипташ» и баста! Тоже хорошо звучит, гордо! С этим словом мы повсюду дома, с ним везде находим мы родных.

Заслышав «Товарищ командир, когда наши придут?», Ирек расслабился. Даже удивительно, как незаметно пробрался к нему вопрошающий! С интересом его оглядел - смугловатый юноша, уже вполне взрослый. Глаза пронзительно умные, будто в теле молодого человека поселился мудрый старик. А в том, что он свой, не было никакого сомнения: у всех бунтовщиков глаза или юркающие, или пустые, выжженные ненавистью... Товарищ Сафин коротко прояснил обстановку, зачем это он залег среди валунов на вершине высоченной горы и наблюдает за их деревней.

– А сам кто таков?

– Агзам меня зовут, сын Сынбая. Заведующий маслозаводом колхоза.

– А как ты меня выследил?

Юноша смущенно улыбнулся.

– Да не выслеживал я вас. Коза куда-то запропастилась, еще с позавчера, ее искал. Война войной, за скотиной присмотр нужен! Смотрю, среди скал вы залегли, решил подойти и спросить, может помощь какая нужна?

– А как ты узнал, что я не «белоленточник»?

– Кто?

– Ну, что не из этих, не из белогвардейских мятежников?

– Так вы же с самим Мусой Муртазиным в нашу деревню приезжали! Позапрошлым летом. Только тогда вы с усами были. Как узнал, только тогда подошел.

Ирек только хмыкнул, затаился, понимаешь, а его незаметно рассматривали в подробностях. Из дальнейшей беседы вырисовалась чудная картина, как протекал мятеж в деревне Навруз. Никакого кровопролития! Главарь подпольно сформированной группы Хисаметдин рано утром пришел в дом председателя колхоза Гарипова, своего свата. Честно рассказал, вот, мол, так-то и так-то, сегодня по всей стране началась война против большевиков. Мне приказано перебить всех сельских коммунистов и комсомольцев, затем выдвигаться в Казаккулово. Ругались сильно, это Агзам сам слышал, так как оба зашли к его отцу. Чтобы рассудил, ведь Сынбай был другом товарища Гарипова, а с Хисаметдином они дальние родственники, с одного аймака. После тщетных уговоров сдаться властям и покаяться (принудить не получилось бы, все шесть его сторонников были уже на конях и при оружии), пришли к компромиссному решению: при любом раскладе негоже устраивать резню среди односельчан и родственников. Хисаметдин со своими ускакал в Казаккул, если спросят, объяснит - слишком много сторонников Советской власти в деревне, никак не справились бы. А председатель колхоза двинул малым отрядом в райцентр, на подмогу властям. Мог бы собрать и полуэскадрон, желающих хватало. Не хватало, вернее, почти не было оружия. Револьвер самого Гарипова и несколько охотничьих ружей, этим бы и исчерпался весь арсенал, не будь селяне такими запасливыми. Когда Советская власть запретила частным лицам владеть орудиями смертоубийства, местные не стали спорить, сдали сабли и с десяток винтовок председателю сельсовета. Про заветные схроны в лесных чащобах и на горных отрогах, все как бы подзабыли. Лежит винтовочка рачительного хозяина где-нибудь под валуном, ну, и пусть себе лежит, кушать ведь не просит. Авось, и пригодится. Навруз расположен на границе башкирских и казахских кочевий. В старину частенько наведывались друг к дружке не только в гости, но и в «барымта» (набег за скотом). За сим незамедлительно следовала «карымта» - так сказать, ответный визит не очень дружественного характера. В таких молодецких народных забавах без справного оружия никак не обойтись. Так что в любви наврузовцев ко всему стреляющему, колющему и режущему прослеживаются четкие исторические корни. Вот и на этот раз, стоило товарищу Гарипову гаркнуть на односельчан, мол, не куркультесь, Родина в опасности, как по мановению волшебной

палочки обнаружились семнадцать винтовок Мосина, три кавалерийских карабина, 5-6 револьверов. Это еще не считая холодного оружия. Несколько старинных луков с почтением, но все же были отбракованы. Патронов было очень мало, всего с десяток на ствол. Чем богаты, тем и рады, боле или менее вооружив 28 конников, направились наурузовцы в село Учалы. Всем остальным колхозникам было приказано бдить, по возможности не допустить разграбления деревни, но в конфликт ни с кем не вступать. И в самом деле, глупо кидаться с вилами против пули.

.....Душно в доме. Самат попросил хозяев устроить лежанку на сеновале. Перебитое тяжелой пулей правое плечо немилосердно ныло, однако чувствовал - дело пошло на поправку. Русский доктор Зуев из Поляковки два раза ставил укол. А может и больше колол, когда был в беспамятстве, этого он не знал. По невежеству даже не задумался, а что же ему так помогло? А ведь совсем было загнулся - рана воняла и гноилась, валялся в бреду и горячке. Да если бы и спросил, товарищ Зуев вряд ли смог бы ответить. Выдали ему в райбольнице десяток ампул с белым порошком, промаркированных лишь символом П-1, и на словах объяснили, в каких случаях и как производить инъекции. А еще потребовали в письменном виде представить отчет о воздействие экспериментального снадобья. К началу мятежа Поляковский врач по личным делам оказался в Наврузово случайно. Когда все завертелось-закрутилось, возвращаться не рискнул, решил переждать тут. Тем более, для опытного лекаря работы и здесь хватало. Когда же к одному из селян привезли раненого в тяжелом состояние, решился попробовать таинственный П-1. И был просто потрясен, сработало почище сказочной «живой воды»: практически обреченный молодой мужчина сразу пошел на поправку. Добрейший Петр Кузьмич сильно удивился и расстроился бы, если узнал, что его пациент смутьян и убийца. Но это еще смогло бы уложиться в его голове. А вот разузнай о содержимом П-1, никак не смог бы поверить. Чтобы плесень лечила человека, быть такого не может! Плесенью, гнилью и прочей гадостью только травятся. ...неисповедимы пути Господни: Самат, с плесенью в душе, сеял смерть, а вот настоящая плесень оказалась способной противостоять смерти. Только спустя несколько лет товарищ Зуев узнает, П-1 - секретнейший проект молодого Советского государства по разработке и производству пенициллина. Товарищ Сталин лично курировал работу закрытой лаборатории при Ленинградском университете, а в Белебее уже закладывался биохимкомбинат. Но это прояснится позже. Пока же, хотя показания по применению были несколько иными, вколол остатки лекарства заведующему местным маслозаводом. Молодой парень, даже неженатый, а жаловался на боли в затылке. Действовал по наитию, наубом, вроде помогло. По крайней мере, сам Агзам утверждал - «Будто заново родился!» Ну, дай-то Бог, юноша ему сразу приглянулся учтивостью, что отнюдь не препятствовало живейшей любознательности. Ишь чего учудил - интересуется возможностью ампутации жира у курдючных баранов. Петр Кузьмич ошарашено переспросил - с чего это ему в голову пришла такая, мягко говоря, странная идея? Юноша повел его в хлев и показал на баранов. Животные в задней части до того заплыли жиром, даже ходить не могли, сразу садились на хвост. Агзаму пришлось смастерить и прикрепить к задней части деревянные тележки. С колесами бараны худо-бедно передвигались.

– Товарищ доктор! Вот у ящерицы хвост отрываем, ей даже не больно, убегает и у нее сразу новый отрастает. Представьте то же самое с баранами - всегда будет свежий жир для шурпы (бульона)!

Товарищ Зуев остудил его пыл, какими лекарствами ни пичкай, хвост по-новому отрастать не будет. Овцы и бараны устроены по другому, нежели ящерицы. И добавил - теплокровные животные чувствуют боль так же, как и человек.

– Нет-нет, тогда не надо! Грех мучить животное, - энергично замотал головой юноша, - я лучше что-нибудь другое придумаю.

Пенициллин, не доставшийся баранам в виду бесперспективности предложения юного зооинженера-любителя, Самата исцелял чудесным образом. Но настроение у него было прескверное, по разговорам приютивших сватов было понятно - мятеж или провалился, или затянулся на неопределенное время. В любом случае надо отсюда валить. Как бы не прознали, на чьей стороне он выступал и как был ранен. Ведь в Наврузе по-прежнему верховодят большевички. Хорошо хоть, председатели хозяйства и сельсовета со своими активистами ускакали в райцентр. Приедут, обязательно станут допытываться. После тяжких раздумий Самат решил уходить на заре следующего дня. В казахские бескрайние степи, лишь бы подальше отсюда. С провиантом на дорогу проблем не будет, подсмотрел - хозяйка держит припасы в леднике во дворе, дверь не запирается. Нехорошо, конечно, воровать у родственников. Для собственного самоуспокоения Самат пробормотал башкирскую поговорку, смысл которой сводился к следующему - мол, сват такой же родственник, как из козла добрая скотина. Главное - у малолетнего сынишки свата Баязита разузнал, где ходят кони на ночном выпасе. Сторожей немного, 3-4 подростка. К концу ночи будут спать без задних ног, добудет он себе лошадку. А если по глупости станут препятствовать, тем хуже для них. Самат погладил топор, упрятанный у изголовья. Ни винтовки под рукой, ни сабли, даже ножа. Пришлось тайно позаимствовать у простодушного хозяина сей инструмент, одинаково сподручный и для бесхитростной крестьянской работы, и ....и для всего остального. Не дрогнет рука перед убийством. Ни при какой погоде книг Самат не читал. Очень сильно удивился бы, если каким чудом вычитал афоризм, дескать, боль очищает душу. Это, наверное, умствования философов, у которых порез пальчика перочинным ножичком канает за боль. А когда пуля калибра 7,62 миллиметра разносит в крошево кость, потом из раны пытаются выцарапать застрявший свинец.... Врагу такого не пожелаешь! Страдания последних дней окончательно выжгли душу Самата, не осталось там места ни для милосердия, ни для всего прочего, светлого и теплого. Только ненависть, холодным свинцом заполнившая его от кончика волос до мозоли на пятках. Ненависть ко всему миру, заставившему испытать невыразимые муки.