Я признаюсь во всём
Шрифт:
Я потряс за ручку. Стеклянная дверь не поддалась. Мэйбл не нажала на кнопку. Она высунула голову из маленького окошечка.
— Привет, Мэйбл, — сказал я. При этом у меня свело желудок.
— Добрый день, мистер Чендлер, — вежливо ответила она. — Вам назначено?
Значит, она уже знала. Я был одним из тех, для кого она больше не нажимала на кнопку.
Все произошло быстро. Очень быстро.
— Нет, — сказал я. — Мне не назначено.
— Сообщить о вас?
— Спасибо, —
— Доброго вам дня, мистер Чендлер.
— Доброго вам дня, Мэйбл, — сказал я. Затем я направился обратно в офис, чтобы забрать свою пишущую машинку и свою трубку.
Когда я пришел домой, Маргарет вязала. Мы снимали дом на Нортвуд-драйв, очень уютный маленький домик с одной гостиной и широкой крутой деревянной лестницей, которая вела на второй этаж. Маргарет услышала, как я закрыл входную дверь, и окликнула меня по имени.
— Да, Маргарет, — сказал я. Я поставил пишущую машинку и поднялся к ней. На ней была широкая домашняя юбка, она с улыбкой смотрела на меня.
— Погляди, — гордо произнесла она.
Она показала мне какую-то вещь для новорожденного.
— Миленько.
Она насторожилась:
— Что случилось?
— Ничего.
— Нет, у тебя что-то случилось! Скажи мне, Рой. Что стряслось?
Я подошел к окну и выглянул на улицу. По траве гоняли друг друга две незнакомые собаки.
— Откуда эти собаки? — спросил я.
— Где?
— В нашем саду. Чужие собаки.
Она встала, тяжело подошла ко мне и потянула меня от окна к себе.
— Рой, скажи, что произошло?
Тогда я все сказал ей.
Переваливаясь, она вернулась на свое кресло. Она села, посмотрела на детские штанишки и уронила их. Волосы беспорядочно падали ей на лоб, на ее лице были типичные при беременности желтые пигментные пятна, и она была не накрашена…
— Это я виновата, да? — беззвучно произнесла она.
— Смешно! — Я ушел от ответа. Конечно, она была виновата. Но разве мог я ей это сказать? — Что за ерунда! В чем ты виновата?
— Потому что я сказала мистеру Уорнеру, что нахожу фильм ужасным.
— Ерунда! — я снова посмотрел вниз на собак. Потявкивая, они копали яму в нашей клумбе для роз. — Это вообще не имеет ничего общего с тем случаем!
— Разумеется! Поверь мне, Рой! Я знаю это. Доре — хороший знакомый мистера Уорнера. Поэтому он и получил заказ на то, чтобы переписать твою рукопись.
Она с трудом поднялась и начала ходить взад-вперед. Длинная юбка стесняла ее движения, и она дважды споткнулась.
— Конечно, так и было! Доре пришел к Уорнеру и настроил его против тебя! Потому что ты талантливее его!
— Я не талантлив.
— Ты в сто раз талантливее Доре!
— Нет, Маргарет, у меня нет
— Есть! Есть! Доре боится конкуренции с тобой! Он знает, что ты скоро размажешь его по стенке! И поэтому он хочет тебя устранить! Потому что ты талантливее его!
Я подошел к ней и положил руки ей на плечи.
— Теперь послушай меня внимательно, Маргарет. Я не талантливый. Я заурядный писатель, это я тебе уже говорил, и теперь я тебя очень прошу наконец это понять.
— Я…
— Подожди! Я знаю, что приятнее быть замужем за Полом Осборном или за Джоном Стейнбеком, если ты честолюбива. Но я не Осборн! И не Стейнбек! Я требую, чтобы ты наконец смирилась с этим.
— Я никогда с этим не смирюсь! — взволнованно закричала она. — Я никогда не смирюсь с этим, потому что это неправда! Ты себя просто недооцениваешь!
— Это не так. Просто ты переоцениваешь меня! И должна прекратить это!
— Прекратить — почему?
— Потому что это уже давно отнимает у меня всякую возможность работать! Потому что я теряю своих друзей, свои связи…
— …и свой контракт с мистером Уорнером, — медленно произнесла она.
Ее глаза впились в мои. Я молча смотрел на нее. Ну и прекрасно, думал я, если ты непременно хочешь это услышать — пожалуйста.
— И свой контракт с мистером Уорнером.
— Значит, я все-таки виновата в этом!
Я не хотел этого говорить, и все же сказал:
— Да, Маргарет.
— Ах!
— Мне жаль, но это так. То, что ты сделала на премьере, было непростительно! Я тебя люблю, ты моя жена, но я не могу этого простить!
— Значит, ты не можешь этого простить!
— Нет.
— Тебе было стыдно за меня?
— Да, Маргарет.
— И это из-за меня, из-за этой сцены на показе, мистер Уорнер не заключил с тобой контракт?
Я говорил про себя, я не хотел говорить это вслух, и все же я сказал:
— Это не такое ужасное несчастье, хотя, конечно, неприятно. Но я со всей прямотой должен тебя попросить взять себя в руки. В будущем это должно быть по-другому. Иначе…
Она вскочила:
— Иначе?
— …иначе ты снова оставишь меня без работы!
Она резко рассмеялась:
— Я оставлю тебя без работы! Я? Именно я? Вот это здорово! Это очень хорошо!
Она снова, спотыкаясь, начала ходить взад-вперед.
— Сядь, Маргарет, подумай о ребенке.
— Теперь я должна подумать о ребенке? Сейчас, вот так сразу? А ты подумал о ребенке?
— Маргарет, прошу тебя!
— Оставь меня в покое! Что ты, собственно, о себе воображаешь? Ты смеешь меня упрекать? Я пытаюсь помочь тебе, поддержать тебя, продвинуть тебя дальше — а ты меня упрекаешь?!