Я сам свою жизнь сотворю… Лепестки сакуры. Белый город
Шрифт:
— Ничего, посидите, не маленький.
— Так ведь, щипит! — Витька корчит страдальческую мину.
— Ладно, отправляйтесь за своим дружком, только папку оставьте. Уроки еще не закончились.
Класс тихо воет от восторга.
Через минуту, выглянув в окно, я вижу, как они направляются через школьный двор на пятачок — так зовут площадку над спуском к морю — маленький ершистый Шемякин и большой, согнувшийся вопросительным знаком Емельяненко — комичная пара.
Марфа Ильинична
Он некоторое время продолжает стоять, и, вытянув шею, наблюдает за движением пера в графе журнала.
Расцветает, показывает на пальцах: «три» — и бодрым шагом отправляется на место.
Я еще некоторое время смотрю в окно, затем перевожу взгляд на парты, пробегаю их и останавливаюсь на одной.
Потом снова в окно, и опять на эту парту.
Привычный маршрут.
Скоро месяц, как мы вернулись из колхоза, а это наваждение все не отпускает.
— Ты чего? — это Толя Кулиш, мой сосед по парте, очевидно, и он заметил.
— А? Да так….
Отыскиваю промокашку, торопливо пишу несколько строк.
Протягиваю записку Толе:
— Передай, вон туда.
— А прочесть можно?
— Читай, пожалуйста, ведь это шутка! — но уши у меня начинают подозрительно гореть.
На уроке у Марфуши
Развлекаются подружки:
Клава книжку развернула -
Замечательный роман
Создал Ги де Мопассан.
Клава страшно занята.
Достает она конфетку
И… проносит мимо рта.
Таня тоже загрустила
И немецкий стал не мил ей.
Взгляд, как будто, равнодушный
За окошко вдаль бежит…
Отчего тебе так скучно?
Ну-ка, Танечка, скажи.
Когда записка шлепнулась к ней на парту, Клава, вздрогнув от неожиданности, захлопнула книгу.
Нахмурив брови, начала читать, потом не выдержала, прыснула от смеха и толкнула соседку.
Посмеиваясь, они начали читать мои каракули, затем принялись глазами искать автора.
Я, разумеется, отвернулся, но предательские уши выдали меня с головой.
Все так же хихикая, девчонки достают по листку бумаги и начинают писать, очевидно, ответ.
На это уходит оставшаяся часть урока.
Как обычно, перемену, мы проводили на пятачке.
Курильщики курили, а не курящие, вроде меня, слонялись без дела. В класс заявились после звонка, но, поскольку нас было многовато, географичка не стала применять репрессии.
На моем месте на парте лежала давешняя промокашка.
На обороте несколько аккуратных строчек.
Ответ Клавы:
— Ошибаешься, у нас Мопассан был в прошлый раз!
Ответ Тани:
— Ошибаешься и тут.
Это
Я домой вернулась поздно,
И не прочь сейчас вздремнуть!
Рифма явно хромает, но дело вовсе не в рифме.
Внутренне ликуя, я хватаю новую промокашку, но тут вмешиваются обстоятельства непреодолимой силы.
Прощать что-либо не в характере нашей учительницы географии.
Мы зовем ее «Лисичкой», за то, что она вся такая остренькая и быстрая.
— Так, — говорит она, открывая журнал на нужной странице, — сегодня отвечающих и искать не нужно — вон сколько у нас опоздальщиков. Ну-ка, Кумохин, бери указку!
С неспокойной душой отправляюсь к доске.
Сегодняшний вызов у меня не предусмотрен.
Только на прошлом уроке я тянул руку, и, получив «пять», рассчитывал на две-три недели спокойной жизни на уроках географии. Обычно, этот метод себя оправдывал. Да, где угодно, но только не у Лисички. Теперь остается надеяться только на свою память.
Некоторые ребята, завидуя, наверное, моим отметкам, считают меня зубрилой. Знали бы они, что я если и заглядываю в учебник, то только перед самым уроком. Все остальное дается мне как бы само собой.
Но каждый раз, перед ответом, я глубоко вздыхаю и успеваю подумать почти со страхом:
— А вдруг она не сработает?
Но она срабатывает и на этот раз.
Старательно подсовывает мне даты, цифры, сравнения. Почти как в учебнике, но только «своими словами».
На место я возвращаюсь уже абсолютно спокойным.
Достаю ручку, пишу. Все остальное для меня больше не существует. Наконец, ставлю точку, пододвигаю записку моему «цензору».
По тому, как что-то меняется в лице Толика, догадываюсь, что это уже не просто так, не шуточка, что на этот раз я попал в точку. Но в какую? Должно быть, я скоро об этом узнаю. Сворачиваю листок и сам швыряю его на ту парту.
Лисичка успевает заметить, но спасительный звонок предупреждает уже готовое вырваться замечание.
Хватаю свою папку и выбегаю из класса. Последний урок — биологию — я твердо решил прогулять.
Ладно, в шутку, не серьезно,
Попытаюсь угадать
Отчего пришла ты поздно
И не прочь сейчас поспать.
Есть, допустим, вечер звездный.
Светит полная луна.
Как в тот раз, когда в колхозе
Мы гуляли допоздна.
Есть в наличии скамейка,
В тихом парке, в листопад.
Там на ней две темных тени
Очень рядышком сидят.
Там глаза их близко-близко,
Там два сердца в унисон.
Повторяя, как молитву
— Таня, Таня, — шепчет он.