Я сделаю это для тебя
Шрифт:
Рогатьен всегда любил рассказать, кто что делает да кто за чем замечен, и очень складно у него выходило. А тут — свежие уши, и полтора года событий, как же! Но Анри очень хотелось услышать о доме. О чём таком знает Жак, и о чём умолчал Рогатьен?
Они встретились в комнате, где всегда совещались и обедали вчетвером — с Жаком, Асканио и отцом Реми. Арро, местная выпечка, вино, бокалы — всё это уже было на столе. И Анри спросил прямо:
— Говорите, что случилось? О чём все молчат?
— Дома бунт, —
— А вы сами почему никого не вызывали? Особенно после того, как я не вернулся?
— Ты неужто забыл, что отсюда не вызовешь никого? — хмыкнул Жак.
— А ты пробовал? Портал-то работает, а раньше не работал. И это так стало с тех пор, как мы победили в подземелье, — вот дурни, и чего не пробовали? — Асканио, а ты? Не поверю, что не пробовал?
— Пробовал, но не имею чести быть знакомым с твоими родичами, увы. А мои знакомцы живут не во Франкии, и говорили только, что сложно там, у вас, бунтуют все подряд, от приличных буржуа и торговцев до последних нищих, и истребляют дворян и магов чуть ли не поголовно. Но доподлинных свидетельств нет, и ничего определённого мне не сказали.
Вот так. Ничего не сказали. У Жака не осталось родных, у Северина тоже. А Рогатьен… наверное, и не подумал вызвать брата, очень уж сложно они расстались.
Анри вытащил зеркало, подышал на него — так, на всякий случай. И думал о племяннике Луи, исполняя чары вызова. Зеркало принимало чары, но — молчало.
Следом был вызван маршал Вьевилль, потом — маршал Саваж. Тишина. Да что там такое-то?
И только сын Максимилиан отозвался.
— Отец? — неуверенно проговорил он, а затем голос зазвенел из дальнего далёка небывалой радостью. — Отец! Вы живы! Вы на связи! Мы никак не могли дозваться, отчего же вы не отзывались? Без вас здесь туго, очень туго!
3. Радость встречи
Я поняла, что у Анри что-то пошло не так, или идёт не так, или какие-то не самые хорошие новости настигли. Ничего, придёт и расскажет, как я понимаю. А пока — я воссела на своё место за столом в зале, вокруг меня носились с мисками, ложками и всем прочим Меланья, Марьюшка и дочки соседки Маруси, у меня на коленях и рядом громоздились коты. Я ещё подумала — они что, будут приходить ко мне спать всем своим котосемейством? Эх, я хотела, чтобы много котов, и вот мне судьба улыбнулась наконец-то.
Прибежал мой арендатор Дормидонт, начал докладывать — всё, мол, путём, моя доля стоит отдельно, можно хоть сейчас пробовать, а можно когда я захочу. Это приятно, что уж. Правда, он тут же сделал умильное выражение лица и спросил — а не даст ли матушка-барыня чародейского котика? У неё их теперь вон сколько
А я распорядилась — тащить на стол беленькую и прочую медовую. Потому что запасы вина вышли все, и новых поставок за это время не случилось, несмотря на победу над туманом. Что-то разладилось в их Франкии, раз даже на связь не выходили толком, как я поняла из путаных слов Северина.
Значит — питаемся тем, что есть. А я глазом моргнуть не успела, как по здешнему обычаю начали приходить гости — с пирогами, и блинами, и сушёными грибами, как говорится.
Пришла Дарёна, степенно поклонилась, хотела убежать на кухню, но я подозвала, усадила рядом и велела рассказывать — что и как. Но она особо ничего не рассказала — обвенчались, сынок вот народился, сейчас Настёна за ним приглядывает, Егорушка в отъезде, с братцем своим, а они с Настёной на хозяйстве. Справляются понемногу, слава господу.
Софья Вольдемаровна, Пелагеина невестка, тоже пришла и начала суетиться, но я и ей велела садиться и рассказывать. И у них дела шли понемногу — сынок с нянькой, девчонкой Лукерьей из Косого распадка, хозяйство помалу, жизнь идёт. Гаврила Григорьич отбыл по торговым делам, и братец его Пахом тоже. А Пелагея, мол, Порфирьевна шибко всех удивила.
— Чем же удивила? — не поняла я, потом вспомнила, что вроде она была наверху, и я ещё хотела протолкаться поздороваться, но не успела — Анри дал кристалл, и мы отправились вниз.
— Так на гору жить ушла, — сказала невестка Пелагеи, и я не поняла, чего в тех словах было больше — сожаления или радости. — Господин полковник позвал, и она пошла.
Ох ты ж. Ладно, с Пелагеей поговорим ещё обязательно. Но не прямо сегодня.
Явился отец Вольдемар с матушкой Ириной и с Федорой Феоктистовной.
— Гляди-ка, и вправду вернулась! И куда ж вы пропали с господином генералом разом? — спросил он.
— Вот так вышло, — вздохнула я.
Встала, поклонилась гостям, обнялась с Ириной и Федорой. Пригласила располагаться.
— А что же, господин генерал окажет нам честь?
— Непременно, — кивнула я. — Обещался быть. А пока будьте ласковы, расскажите — что тут без нас случилось.
У отца Вольдемара старший сын, оказывается, отправился в большой мир — в губернский город Сибирск, в духовную семинарию. А следующий по счёту не захотел, сказал — тут будет, рыбу ловить да торговать, если кто возьмёт в подручные. Взял Демьян Васильич, подсуетился, а то желающих было много, как, смеясь, сказала Федора Феоктистовна. А младшие при родителях пока, при доме да при хозяйстве.