Я сделаю это сама
Шрифт:
– Так, творцы света. Идём за мной. У меня тут кусок дома оттяпали без моего ведома, так я аренду буду брать продуктом, - я поднялась из-за стола и двинулась в темноту.
За мной пошли Ульянка и Пелагея, Евдокия бросила нам вслед пару светящихся шариков. Привела я их, ясное дело, к самогонщикам.
– Знатное дело, - закивала Ульяна. – Всё верно, господь велел делиться. Пускай делятся.
В общем, мы попробовали продукт, остались довольны и отлили себе в крынку. Вернулись за стол, разлили.
– Ну, за новый дом и его хозяйку? – сверкнула глазами Ульянка.
–
– Чтоб жила сыто и богато, - добавила Евдокия.
А молодёжь – Меланья и мальчишки – только кивали.
Кстати, картошку смели мигом – с огурчиками да с рыбой самое то. Да под беленькую, кстати, самогон-то был весьма неплох. Вода тут хорошая, и наверное, к делу своему люди серьёзно относятся.
– Ульянка, запевай! – махнула рукой Евдокия.
Та только глазами сверкнула – а чего ж не запеть? И запела – о том, как ехал казак, куда-то там далеко в поход, а дома его ждала любимая, а впереди у него бой, и опять дорога дальняя. Подхватили – Пелаея низким глубоким голосом, Меланья звонким. Дуня молчала.
Казак ехал долго и доехал домой в конце концов, а мне так грустно стало, что я слов не знаю, прямо вот очень и очень. Поэтому – петь, так петь.
– Напилася я пьяна, не дойду я до дома, - как мне кажется – подойдёт. – Завела меня тропка дальняя до вишнёвого сада.
Повтор подхватила Ульянка, молодец. Так и допели.
– Наш человек, - радовалась купцова сестра.
– Тихо вы, там по двору кто-то ходит, - шикнула на нас знахарка. – Гасим огонь, слушаем и смотрим.
5. План операции
5. План операции
Мы мгновенно подорвались – замолчали, Ульяна поймала в ладони все волшебные шарики, зала погрузилась во тьму, и стало можно прислушаться. Во дворе и вправду не только ходили, но и разговаривали, но разговаривали так негромко, что я, например, не смогла разобрать ни слова.
Ульяна тихо-тихо, словно кошка, прокралась к дверям, осторожно приоткрыла… но дверь громко скрипнула в тишине.
Шаги во дворе тут же стихли.
– Мы там столько мебели наворотили, что в ней можно до утра прятаться, - прошептала Меланья.
Совершенная правда. Это раньше двор был пуст, и не было, наверное, никакого повода в него заглядывать. А сейчас – дым из трубы, свет в окнах, хоть и закрыли ставни на ночь, да и звуки, наверное, тоже доносились. Вот кто-то и пришёл полюбопытствовать.
Калитка скрипнула, потом ещё раз скрипнула.
– Ушли что ль? – шёпотом спросила Марьюшка.
– Да вот то ли ушли, то ли нет, - пожала я плечами. – Слушайте, а может быть, сделать вид, что уходим, а на самом деле нет?
– Так проследят, - пожала плечами Евдокия, едва видная в свете глядящей в щель между ставнями луны.
– А мы их обдурим, - прошептала Ульяна.
– Чтоб мы, да мужиков не обдурили, да быть не может такого!
– Кто-то пошёл, а кто именно – им знать не обязательно? – предложила я.
– Верно. Сейчас делаем вид, что расходимся. Я как бы к себе пойду, вы как бы к себе, а Дуня с парнями тут останется.
Света едва-едва, но я вижу, что Пелагея хмурится, у Меланьи горят глаза – приключение же, у мальчишек тоже. Ульяна, похоже, недалеко от мальчишек ушла – довольная по уши. Марья моя смотрит недоверчиво, а Евдокия – спокойно.
– А по голове не надают? – усомнилась я.
– Пусть попробуют. Демьян же вернётся, и полетят от них клочки по закоулочкам, - презрительно фыркнула Ульяна. – Да и я сама тоже кое-что могу.
– Так, я домой, - покачала головой Пелагея.
– Марьюшку бери, - сказала я. – Ждите дома, мы придём и всё расскажем. Меланья, иди-ка тоже, мало ли.
Пелагея одобрительно закивала, обхватила девочку, прижала к себе. Правильно, нечего. Пусть дома хоть под лавкой прячется.
В итоге мы зажгли слабый огонёк, собрали посуду, убрали со стола, всякие очистки и кости Пелагея тоже прибрала – что-то свиньям, что-то собакам, что-то ещё кому-то. Наверное, компост у них тоже бывает, и перегной?
Евдокия порылась в тканевой сумке, которую носила через плечо.
– Потом сама сумеешь, а пока на, держи. Как пойдёшь обратно сюда, сожми крепко в правой руке, - и суёт мне какую-то круглую штуку.
Я глянула – шарик такой, шершавый, на грецкий орех похожий. Взяла, сжала…
– Ой! – взвизгнула Марьюшка. – Госпожа Женевьев, вы где?
Я посмотрела на себя – на ноги, руки, юбку и прочие необходимые части, но себя не увидела. Доски пола, стена, возле которой мы стояли… и всё. Я разжала пальцы… и появилась обратно.
– Уф, - шумно выдохнула Марья. – А я уже испугаться успела.
Ничего себе. Я смотрела то на шарик, то на Евдокию… но та отмахнулась.
– Артефакт это называется. Не вздумай потерять, второго нет.
Я и не собиралась, о чём и сказала. Мы переглянулись и двинулись к выходу, но в последний момент я вспомнила ещё об одном моменте.
– Заприте вторую дверь изнутри, хорошо? Пусть сюда заходят.
– Точно, - кивнула Евдокия. – Я мигом, подождите.
Она бесшумно скользнула в темноту, не зажигая огня, там прошлась, похоже, до выхода, мы услышали звук задвигаемого засова. И так же тихо вернулась.
– Ступайте теперь. Если войдут – мы и эту дверь запрём за ними, постучитесь.
Мы двинулись наружу… ох, кому-то нужно было меньше пить. Пока в комнате да вокруг лавки – ещё ничего, а свежий воздух бросился в лицо как-то особенно сильно… я задохнулась, прислонилась к стене. Стояла, дышала.
– Пошли уже, - Ульяна со смехом подхватила меня за руку, сама тоже хорошая. – Чай, вдвоём-то не завалимся! Как там ты пела-то? Напилась я пьяна?
– Ага. Поехали по новой.
Дальше все, и кто прятался в моём дворе, и кто ещё тут жил по соседству, слушали наше с Ульяной довольно-таки стройное пение. Ничего, это лучше, чем когда от Гаврилы с матюгами после китайской водки расползаются. Мы дошли до развилки – к ней налево, к Пелагее направо – допели куплет до «накажи его, боже» - расцеловались и разошлись. Дальше нужно было спуститься по дороге метров на десять, и там уже задняя калитка Пелагеи.